Остались ли у христианства шансы в Старом Свете?

В последнее время много говорят о закате христианской морали и этики в Европе. Контекстом для таких обсуждений служат две тенденции, которые за последние десять лет превратились, по мнению коренных жителей Европы в настоящее бедствие Старого Света - секуляризация всех сфер жизни общества и приток населения из стран исламского мира. Что думают об этом мусульманские ученые и те исследователи, которые изучают миграционные, демографические и культурные процессы в Европе?

Мнение эксперта: роль мечети в жизни норвежских мусульман

Исследовательница из Университета Осло, Фархат Тадж Андерсен – пакистанка по происхождению – в течение семи лет изучает роль мусульман в обществе, процесс интеграции иммигрантов, а также пытается определить статус мечетей в Норвегии и их роль в жизни местной исламской общины. Исследования она проводит, в основном, среди норвежцев пакистанского происхождения, так как именно их община является самым крупным мусульманским сообществом Норвегии. О своей работе Андерсен пишет в статье, опубликованной в газете Norway Post.

- Первые переселенцы из Пакистана прибыли в Норвегию в конце 60-хх, начале 70-хх годов 20-ого века. В основном, это были необразованные крестьяне из глухих деревень, уехавшие из страны в поисках лучшей жизни, которую они надеялись найти в Скандинавии. Приехав в Осло, они получили работу на заводах и фабриках, позднее – на фермах в сельской местности. Поскольку работа занимала много времени, иммигранты "первой волны" не имели возможности уделять достаточно внимания своему образованию. Многие из них до сих пор практически не говорят по-норвежски, так как живут в анклавах, и, соответственно, эти люди очень плохо знакомы с норвежской культурой и обычаями. Основным местом общения иммигрантов всегда были мечети, которые сначала организовывались на квартирах, а затем уже в специально построенных зданиях. Со временем был поднят вопрос об имамах, которые бы могли читать проповеди по пятницам, отвечать на вопросы прихожан, обучать детей Корану и основам ислама. Однако мало у кого из приезжих было соответствующее образование, поэтому имамов начали "импортировать" из Пакистана.

Надо отметить, что в исламе отсутствует институт духовенства, и мусульмане не воспринимают имама в том качестве, в котором воспринимается священник в христианской общине. Имам – это не "духовный пастырь", а руководитель общины, которого верующие сочли достойным "стоять впереди" (имам – от арабского глагола "стоять впереди", "руководить чем-либо", "предводительствовать" прим. IslamRF). Однако норвежские власти, плохо знакомые с исламской религией, по-своему поняли термин "имам". По аналогии с христианством они стали воспринимать руководителя исламской общины как "чиновника от религии", наделенного властью над верующими. В этой связи они предприняли попытку систематизировать исламские сообщества, которые создавались на базе мечетей, и создать некое подобие иерархии, которая существует в Церкви.

По мнению чиновников, имамы - весьма подходящая кандидатура на роль посредника, с помощью которого можно было бы наладить контакт с иммигрантами. Но, желая создать новый бюрократический аппарат - "Мусульманскую церковь", они не учли одного: мусульмане не были готовы принять имамов в качестве "мусульманских священников", и, в результате, вместо того, чтобы начать взаимодействовать с властями, они еще более замкнулись, и стали закрытым сообществом, категорически отказывающимся идти на контакт.

На родине иммигрантов – в Пакистане – государство никак не поддерживает деятельность имамов и не содержит мечети. Как правило, муллы зарабатывают на жизнь, обучая детей и взрослых в медресе, а сами молельные дома существуют на средства, которые жертвуют прихожане. Имамы не выделяются в сословие. В принципе, община всегда может выбрать себе другого руководителя, если сочтет нужным. То есть, другими словами, имам выбирается в результате "демократических" выборов, а не спускается сверху, как это принято у христиан. В том, что общины существуют автономно, есть свои преимущества. Это очевидно. Но есть также и недостатки. Например, во многих районах, где уровень образования очень низок, имамом может стать человек, выучивший наизусть несколько сур из Корана. Причем совсем не обязательно, что он понимает их значение. И уж вряд ли такой имам способен растолковать тот или иной аят или же вынести богословское заключение по какому-либо вопросу. Таким образом, во главе неграмотной общины становится полуграмотный человек, и хорошо, если его понимание Божественных установлений более или менее соответствует духу исламской религии. Но беда, если он, с трудом прочитав перевод смыслов Корана, станет интерпретировать его как-нибудь по-своему. Часто такие муллы становятся основателями сект или течений, деятельность которых не приводит ни к чему хорошему.

Возвращаясь к вопросу о взаимодействии властей и иммигрантов в Норвегии, отмечу, что чиновники часто пытаются наладить отношения с мусульманами, организовывая диспуты в мечетях. Однако в большинстве случаев беседа не вяжется, и они уходят ни с чем. Я часто слышу вопрос: почему они такие замкнутые? Но дело вовсе не в этом. Объясняется подобное поведение очень просто: мечеть – это место для молитв, а не конференц-зал. В любой мусульманской стране государственные чиновники выбирают для разговоров на политические, экономические или социальные темы другое место. А норвежские чиновники, не зная менталитета мусульман и предписаний их религии, поступают так, как кажется им правильным, и в результате - все остаются недовольными. Приведу пример. Когда в 2005 году в Пакистане произошло землетрясение, премьер-министр Норвегии приехал в мечеть, чтобы выразить соболезнования верующим, многие из которых потеряли своих родственников в Кашмире. Если бы это был руководитель исламской страны, он бы никогда не приехал в молельный дом для этой цели. Он бы приехал на стадион, позвал бы людей на площадь – куда угодно, но не в мечеть.

Еще одна актуальная для норвежских мусульман проблема – языковой барьер, который мешает имамам общаться с местным населением, а также с детьми иммигрантов (многие из которых говорят только по-норвежски). Молодежь, приходящая в пятницу послушать хутбу, в большинстве случаев уходит ни с чем, так как имамы не могут, а иногда и не хотят говорить на понятном им языке.

Помимо этого, многие "импортные" имамы устраивают у себя в мечетях "шариатские суды", в то время как у них на родине за подобную попытку можно было бы навсегда лишиться права возглавлять какую бы то ни было общину. В мусульманских странах мечеть не играет никакой роли в судебных процессах. Любые семейные споры, вопросы о правах женщин, бракоразводные процессы и пр. в исламских странах решаются только в суде, где работают профессиональные юристы.

Тем не менее, муллы все чаще присваивают себе полномочия, которыми их никто никогда не наделял. И, несмотря на громкие лозунги и призывы "не уподобляться христианам", некоторые имамы все больше становятся похожими на священнослужителей. И мечеть все больше напоминает церковь. Иногда дело доходит до абсурда. Недавно в Норвегии был введен налог, который должен выплачиваться каждым прихожанином мечети собственно за то, что он приходит в мечеть. То же самое здесь делают христиане, посещающие церковь. Получается, что теперь за то, чтобы посещать молельный дом, куда люди всегда приходили без предупреждения и абсолютно свободно, надо предварительно заплатить. А неплательщиков, которые захотят совершить намаз, наверное, будут теперь отправлять в налоговое ведомство.

Глава боснийской уммы Главный муфтий Мустафа Эффенди Церич,
выпускник «Аль-Азхар»

Европейский муфтий Мустафа Эффенди Церич выступил в Австралии перед большой аудиторией, которая состояла из представителей разных вероисповедательных традиций – католиков, иудеев, проьестнатов и др. с лекцией на тему «Ислам: изоляция или интеграция?» Слушатели рассказывают, что он отвечал на вопросы в течение двух с половиной часов и заворожил публику ораторским мастерством, аргументацией и неподражаемым чувством юмора. После выступления он дал интервью одному из австралийских ночных радиоканалов. Вот несколько его ответов на «горячие» вопросы австралийских и европейских слушателей.

О шариате

Что такое шариат? Это значит хорошо относится к ближнему, быть добрым человеком. Это значит поддерживать моральные стандарты, которые все разделяют: и иудеи, и христиане, и кто угодно другой. Это значит говорить только правду, быть честным. Быть приятным по отношению к другим людям. Быть отзывчивым. Вот это и сеть шариат.
Конечно, если вы знаете о шариате только с как об уголовном праве – отрубание головы, руки,. Тогда вы не будете бояться шариата и он вас будет пугать как западного человека 9 не важно мусульманин вы или нет). Но я не отделяю себя от шариата, и я думаю это неправильный вопрос. Я не понимаю, почему люди на Западе все время спрашивают: «Каковое ваше мнение о шариате?» Если я спрошу вас, почему вы христианин? Скажите, а почему вы иудей? Понимаете, спросить меня «каково мое мнение о шариате» это все равно, что спросить почему я мусульманин? Это неправильный вопрос. А если вы задаете неправильные вопросы, вы не сможете получить правильные ответы. Шариат – это мир мусульманина. Он прекрасен и в нем много всего. Вот это интервью сейчас – это шариат. Шариат говорит мне. Что я должен сейчас говорить с Вами. Я обязан по шариату делать это. Вы принимаете такой шариат? Вот этот шариат я и пропагандирую: диалог, понимание, совместная жизнь и сочувствие. Шариат это этика сочувствия.

О том, что его считают прогрессивным муфтием

Если Вы имеете в виду то, что я двигаюсь вперед потому, что Аллах снабдил меня глазами, расположив их впереди, а не на затылке, то тогда я, конечно, прогрессивный. И я думаю,что ни у кого из нас нет иного выбора, как быть прогрессивными в этом смысле. Но если кто-то имеет в виду, говоря о моей прогрессивности, что я не испытываю должного уважения к фундаментальным ценностям исламского вероучения, то тогда я бы не стал бы назвать себя прогрессивным в этом смысле.

О хиджабе

Моя жена носит хиджаб, а две дочери – не делают этого. Я старался повлиять на них в этом смысле. Но у них есть свои аргументы. Я продолжаю настаивать – ведь это демократично, не правда ли? Ислам – мирная религия и вы ничего не можете никому навязать. Но я не могу понять, почему вам на Западе так дался этот хиджаб? Я хочу сказать, что есть немало вещей, о которых действительно стоит говорить. Я бы посоветовал правительству Франции, к примеру, вместо того, чтобы запрещать хиджаб, напротив, построить фабрику по производству самых модных хиджабов в мире и продавать их по всему свету как «Шанель». Вместо этого они устроили целое политическое шоу вокруг женского головного убора и ставят мусульман в тупик вопросом: «А что вы думаете о хиджабе?» Какое кому дело до моего хиджаба? Думайте о том, что у вас наркотики, у вас алкоголизм, преступность, коррупция, а эти дамы в хиджабах для вас намного менее опасны. Они спокойные, добрые, красивые и порядочные.

О духовной революции в Европе

Я думаю, что Европа входит в полосу духовной революции. Я говорю о революции в том смысле, что идет пересмотр отдельных моральных суждений. Запад истощен рационализмом. Уже и на Западе ясно, что не все можно объяснить на базе рационального. Нам придется прийти к некой духовности. И потому я считаю, что третья встреча Запада с Исламом закончится духовной революцией на самом Западе. Возможно, я и не доживу до этого дня, но я предчувствую это, и если вы доживете, то будьте свидетелем – я это предсказывал.

О папе римском

Мы хотели (письмом) помочь Папе. Хотели помочь ему выйти из ситуации, в которую оно попал. С его стороны было невежливо вести диалог в таком духе. И особенно потому, что он был преемником великого Папы, который был перед ним. Нас это очень удивило. И я надеюсь, что папа извлек нечто из этого инцидента. И я думаю, что наше письмо помогло ему как-то ослабить то напряжение, которое возникло в мусульманском мире в отношении Папы.

Вопрос: Слова, которые он сказал, произвели сильное впечатление. Но, в сущности, он цитировал византийского императора времен средневековья, который – в это время был конфликт между Исламом и Православной церковью – сказал: «Нет никакой пользы и ничего здравого в Исламе». Но Вы думаете, что это именно то, что имел в виду папа римский?

Знаете, я не хочу интерпретировать Папу, поскольку я знаю, что Папа в глазах католиков непогрешим, поэтому как я могу осуждать его? Ведь он единственный непогрешимый. Все остальные люди грешники. Но если Вы прочитаете Коран, то узнаете, что в Коране говориться о том, что некоторые люди отзывались о Пророке, мир ему, еще жестче, чем кто-либо в этом мире может сказать о нем. Там есть рассказ, как язычники Мекки (мушрики) говорили ему «ты сумасшедший». Так что это все не ново для нас. Это не о Пророке Мухаммаде, мир ему. И это не об Исламе. Это о Папе.

Перевод: Галина Хизриева
Фото: Викки Сноудон