Решение ливанского кризиса и арабский мир

  Кризис в Ливанской республике уже давно превратился в перманентное состояние страны: уже более трех лет не прекращается противостояние прозападно ориентированного правительства и так называемой патриотической оппозиции. В то же время политическая расстановка сил в Ливане представляет собой уменьшенный вариант процессов, происходящих в регионе Ближнего Востока. И борьба интересов на этой небольшой территории во многом влияет, и будет влиять на взаимоотношения стран в регионе.

Недавно выход из открытой фазы кризиса был найден: избран президент, создано устраивающее обе стороны правительство, принято решение об изменении избирательного закона. Однако, скорее всего, это приведет только к переходу этого конфликта в латентный период, содержащий в себе большое количество угроз. Неспособность политической элиты своими силами достичь соглашения и проведение переговоров в Дохе отражает нарушение в работе механизмов политической системы конфессионализма, завещанной еще колониальными властями. Более того, социальный и экономический упадок в стране могут привести к новому взрыву напряженности: пока политики решают вопросы соотношения сил, ливанцы страдают от растущей инфляции, бедности, безработицы, проблем с подачей электричества и воды.

Политическая и экономическая нестабильность в Ливане неумолимо ведет к конфликту на конфессиональной основе или, так называемой, гегемонистской стабильности, навязанной одной из претендующих на это мест региональных или мировых держав: Сирией, Саудовской Аравией, Израилем или США.

Остается вопрос, как долго просуществует иллюзия нормализации жизни в стране, и каковы будут ее последствия, если уже сейчас западные страны и их арабские союзники стремятся какими-либо средствами уравновесить распространяющееся вместе с победой Хизбуллы влияние Ирана.

Для Саудовской Аравии ливанское урегулирование может быть оказалось наиболее болезненным, так как не только спонсируемые ей силы потерпели поражение, но и ее маленький, но очень амбициозный соперник в Персидском заливе, Катар, занял ее место как регионального миротворца и посредника. Однако у КСА все-таки остаются средства давления на ливанских политиков. Во-первых, это возможность мобилизовать лояльных суннитов салафитов в борьбе против Хизбуллы. Во-вторых, возможность ускорить падение ливанской экономики. Поэтому новое ливанское правительство, включающее в себя и бывшую оппозицию, будет пытаться умиротворить Саудовскую Аравию. Первые попытки мы можем наблюдать уже сейчас. Так, 18 августа Хизбуллой был подписан ряд договоров с несколькими ливанскими салафитскими движениями. Несмотря на то, что их действие было приостановлено уже на следующий день, это значительный шаг в сторону сближения по конфессиональному признаку в Ливане. В этом соглашении предусматривается:

Осуждение любой Исламской группы, которая проявляет агрессию по отношению к другой;

Остановка подстрекательства, которое создает проблемы и позволяет врагам получать выгоду от ситуации;

Противостояние американским планам;

Взаимная поддержка Хизбуллы и Салафитского движения;

 Формирование религиозного комитета для обсуждения спорных вопросов между Шиитами и Суннитами;

Взаимное уважение к мнению другого.<!--[if !supportFootnotes]-->[1]<!--[endif]-->

Подписание подобного рода соглашений в целом характерно для Хизбуллы в политическом пространстве Ливана, где различные политические блоки и движения переходят конфессиональные границы. Более того, в ответ на заявление о приостановке действия договора Генеральный секретарь Хизбуллы Шейх Хасан Насралла заявил, что «был удивлен враждебностью, с которой было воспринято восстановление дружеских отношений между двумя ливанскими группами»<!--[if !supportFootnotes]-->[2]<!--[endif]-->. А его заместитель Наим Касем отметил, что несмотря ни на что «никто не может отрицать значения шиитско-салафитского меморандума о взаимопонимании»<!--[if !supportFootnotes]-->[3]<!--[endif]-->.

Нужно отметить, что отношения Ливана со странами региона и мира исторически во многом определяются соотношением сил внутри страны. Поэтому необходимо рассмотреть, как создавалось то хрупкое перемирие, которое мы можем наблюдать сейчас.

Так, во время формирования позиции ЛАГ по вопросу ливанского урегулирования возникли противоречия по поводу включения в текст заявления о виновности Хизбуллы в существующей нестабильности в стране. Такую точку зрения поддержали КСА, Египет, Иордания, Кувейт, ОАЭ и даже представитель бывшего ливанского правительства. Однако против выступили Катар и Сирия, аргументируя это тем, что осуждение оппозиции затруднит поиск оптимального решения. Более того, мнения разделились по поводу вопроса, должно ли решение отталкиваться от сложившихся в стране реалий, либо от конституционных основ государства. В первом случае это бы привело к усилению оппозиции, так как она выступает за наделение политическими правами те общины, которые их лишены. Прежде всего, это касается шиитов, в пользу которых демографическая ситуация изменилась еще в 70-е годы XX века. Второй же вариант подтверждал незыблемость достаточно архаичного государственного строя Ливанской республики, закрепляющего доминирующее положение маронитской и суннитской общин.

В результате длительных и жарких дипломатических дискуссий и политических манипуляций решение было найдено. Финальным толчком к принятию решения послужили события начала мая 2008 г., когда правительство под давлением внешних акторов попыталось начать расследование против контролируемой Хизбуллой телекоммуникационной сетью и сместило главу аэропорта, который тоже подозревался в связях с «Партией Бога». Тогда правительство понадеялось, что Хизбулла будет продолжать свою политику ожидания и не допустит межобщинных столкновений. А последняя повела себя как раз наоборот, продемонстрировав свою силу и тем самым вынудив правительство пойти на уступки. Не ясно, почему в этот раз Хизбулла так резко отреагировала на действия правительства, но возможно это было продиктовано новым рядом обвинений Ирану со стороны США или обсуждаемыми в СМИ переговорами между Сирией и Израилем.

К середине лета Хизбулла добилась того, чего хотела, а именно право вето в правительстве. Кабинет, сформированный 11 июля включает в себя 16 представителей от прозападного большинства в парламенте, 11 членов от оппозиции и троих лично назначенных новым президентом Мишелем Сулейманом. Для Хизбуллы закрепление за ней и ее союзниками 1+1 голосов в правительстве было вопросом выживания, так как это дает ей возможность участия в решении стратегически важных вопросов требующих большинства в 2 голосов. Хизбулла стремится не только к увеличению своего влияния как национального ливанского игрока, но и как движения сопротивления Израилю.

Уход Сирии из Ливана заставил партию изменить свою политику, так как теперь кроме нее в Ливане нет политической силы, способной противостоять Израилю. Одной из причин участия партии в парламентских выборах 1992 г. стала необходимость узаконивания движения сопротивления и превращение Хизбуллы из антирежимного движения в один из элементов политической системы. Поэтому столкнувшись во время войны 2006 г. с осуждением со стороны правительства Хизбулла стала нуждаться в большем представительстве с целью получить дополнительные гарантии свободе действий по отношению к Израилю. Политико-стратегическими целями Хизбуллы являются не только сопротивление Израилю, но и недопущение вхождения Ливана в орбиту влияния США.

После войны Хизбулла добилась частичного выполнения этих целей военными средствами и не дала осуществиться плану администрации Буша по созданию «нового Ближнего Востока», однако с точки зрения партии война еще не закончилась, а лишь приняла другие формы. Также опасение вызывает возможность разоружения формирований Хизбуллы в соответствии с резолюциями ООН. Движение не раз подчеркивало, что главные их враги в этом конфликте были не правительство Синьоры, а США и Израиль. И, несмотря на свою победу в войне в 2006, оно остается под угрозой со стороны этих стран и других международных сил, стремящихся к полному уничтожению Партии Бога. Кабинет Синьоры является лишь инструментом в руках Запада. «Хизбулла не боится ливанского правительства. Оно не может принудительно разоружить Хизбуллу, из-за военного превосходства партии над Ливанской армией и другими вооруженными силами в стране. Однако Хизбулла не желает быть вовлеченной во внутреннюю гражданскую войну, которая отдалит ее от борьбы с Израилем»<!--[if !supportFootnotes]-->[4]<!--[endif]-->.

Сейчас же сомнительным представляется тот факт, что Израиль может решиться на полномасштабную атаку против Хизбуллы, если она является частью правительства Ливанской республики, возглавляемой признанным всем миром президентом, с прозападным премьер-министром, демократически избранным парламентом и войсками UNIFIL на юге.

Озабоченность у оппозиции вызывали сведения о ведущихся переговорах между Израилем и Сирией. Поэтому сейчас Хизбуллой предпринимаются нужные шаги (перевооружение, возобновление доступа к аэропорту), чтобы обезопасить себя на случай изменений в политике соседней страны.

Во всяком случае, найденный компромисс привел к некоторому оживлению политики Ливана, которая была практически парализована в течение нескольких лет.

Положительным результатом создания правительства стало установление дипломатических отношений с Сирией в ходе первого со времени убийства Рафика Харири визита ливанского президента в Дамаск, а также договоренность об обмене посольствами и создании комитета по демаркации и мониторингу границы на тех территориях, где это возможно. Причем налаживание отношений с Сирией приветствовала большая часть ливанской политической арены.

Однако возник и ряд проблем, так формализация границы приведет к затруднению жизни жителей приграничных деревень. Многие из них имеют семьи и друзей на территории Сирии, а браки между сирийцами и ливанцами стали за время отсутствия четкой границы очень распространенными.

Лидеры двух стран Башар Асад и Мишель Сулейман договорились также ужесточить меры по контролю за незаконной трансграничной торговлей, которая стала привычной для жителей. Более того, эти территории требуют большего внимания со стороны центральной власти. Например, жители района Вади Халед не имели ливанского гражданства до 1994 г. Но и это событие ничего не изменило: в эту местность даже не проложена дорога<!--[if !supportFootnotes]-->[5]<!--[endif]-->.

Переговоры с Сирией также затронули и болезненный вопрос о фермах Шебаа. Министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем после саммита двух стран заявил, что «демаркация ферм Шебаа не возможна в связи с израильской оккупацией »<!--[if !supportFootnotes]-->[6]<!--[endif]-->. Однако ливанский министр Гази Ариди назвал заявление Муаллема «противоречащим тому, о чем договорились ливанские общины, и в том числе союзники Сирии. А именно, определить принадлежность земли для того, чтобы потом вернуть ее дипломатическими каналами»<!--[if !supportFootnotes]-->[7]<!--[endif]-->.

Изменения лишь подтверждают существующие противоречия на Ближнем Востоке, в том числе и между арабскими странами. Произошло перераспределение сил в рамках Ливана и Ближнего Востока в целом: во-первых, усиление ливанской шиитской общины, представленной в основном движением Хизбулла и ослабление традиционных хранителей власти – маронитских, суннитских и друзских общин; во-вторых, усиление покровителя Хизбуллы Ирана при ослаблении на этой территории некоторых арабских стран. Факт того, что заключительное соглашение было заключено при посредничестве Катара после многочисленных провалов Лиги Арабских Государств, говорит о нанесенном ударе по престижу таких региональных держав как Саудовская Аравия и Египет.

Очевидно, что в условиях продолжения противостояния Ирану западные страны, прежде всего, США и Израиль, а вместе с ними Саудовская Аравия будут планировать новую битву в Ливане и Газе для того чтобы уравновесить успехи Хизбуллы в достижении власти в Ливане.

Можно сказать, что найденное сторонами решение ливанской головоломки приведет к замедлению процесса разложения государственной системы конфессионализма, но не отменит ее неизбежного конца. Тогда на стратегически важной территории маленького Ливана еще более явно столкнутся интересы различных региональных сил.

Наталья Беренкова