Сохранить ислам сквозь века

Представляем читателям фрагменты новой, еще не опубликованной книги кандидата исторических наук, этнолога Дамира Хайретдинова "Наследники Мещерского юрта", опубликованный в газете "Медина аль-Ислам", №110.

Становление Российского государства происходило в сложных условиях, в непрерывной борьбе правящих кругов за власть, в бесконечных войнах с соседними странами и принепрекращающейся экспансии за пределы Восточно-Европейской равнины. Одной из задач социальных верхов по упрочению своего положения, как они ее понимали, была унификация религиозного, культурного и языкового разнообразия среди народов, вошедших в состав Московского царства и затем Российской империи. Натиск Московии на Восток сопровождался идеологическим борением с местным населением путем физического уничтожения носителей Ислама, с одной стороны, и насильственным крещением восточных народов – как мусульман, так и представителей местных традиционных религий. Попытки оправдать крещение и противопоставить крещеных татар всей остальной татарской нации, неоднократно предпринимавшияся в XIX–XX вв., психологически понятны, но исторически, этнологически и лингвистически несостоятельны.

Целью политики крещения было не обращение к Христу, а русификация «инородцев». Собственно, такая цель никогда и не скрывалась идеологами православия. В структуре государственных учреждений церковь являлась одним из важнейших звеньев идеологической системы. Православие насаждалось среди коренных народов восточной части России силой, обманом и деньгами. Первый этап массового крещения татар Понизовских земель прошел в XVII веке, после утверждения у власти Романовых, но тогда эта политика велась в основном путем финансово-материального стимулирования высших социальных слоев населения. Таким образом, крещению в тот период подверглись в основном лишь мурзы и зависимое от них ясачное население. Срединная социальная страта – служилые татары – по-прежнему нужна была властям для несения военной и караульной службы. И все-таки уже в том столетии исчезло и обрусело немалое число татарских аулов Нижегородчины. По-видимому, уже в то столетие основная работа по крещению мусульман была возложена на монастыри, которые в массовом порядке станут заниматься этой деятельностью начиная лишь с XVIII века. Заявлять об этом можно, опираясь на распоряжение патриарха Никона от октября 1654 года настоятелю Печерского монастыря в Нижнем Новгороде архимандриту Герасиму: «И по нашему Святительскому благословению <...> достоит же Архимандриту Герасиму проповедать Слово Божие всем православным Христианам и агарянам [то есть мусульманам], дабы <...> агаряне познали в Троице Славимаго Бога».

* * *

На начало XXI века сохранились 34 сельских населенных пункта нижегородских татар. В середине XIX века общее число татарских сел было больше на 4 или 6. Если же смотреть еще дальше в глубь веков, на карту начала XVII века, то в тот период татарских населенных пунктов было больше в два раза относительно современности. Каковы причины их исчезновения в качестве татарских поселений?

Речь должна идти о целенаправленной политике правительства второй половины XVII века по вытеснению татаро-мусульманских элементов из населения целого ряда уездов Центральной России. Такая политика проводилась в отношении служилых татар и ногаев Касимовского, Кадомского, Темниковского, Романовского, Суздальского уездов, на землях бывшего Червленого Яра, в местах расселениях юртовских, пронских, бордаковских, цненских служилых татар и т. д. Она шла поступательно: вытеснение мурз и рядовых татар из городских центров, урезание их прав в отношении ясачного населения, многочисленные дискриминационные запреты по конфессиональной линии и т. п. Иначе и быть не могло: Россия избрала в 1613 году монарха, безвольно выполнявшего волю Православной церкви, которая в одночасье слилась с государственной властью. Но царь Михаил Федорович, сын «великого государя и святейшего патриарха» Филарета, все еще был связан многими договорными обязательствами с корпусом служилых татар, все еще вынужден был признавать сложившуюся за века до него традицию властного паритета в отношениях с татарами. Алексей Михайлович проводил несравненно более жесткую политику. Но и та не шла ни в какое сравнение с линией Петра Алексеевича, задумавшего «прорубить окно в Европу» и полностью отказавшегося от евразийского начала для России.

В 1649 году последовал запрет на владение помещиками-мусульманами православными крепостными. В 1701 году в Курмыш поступили дополнительные указания: «И будь кто скажет, что та земля в есак и в поместье или служилым татарам или кому на оброк отдана, у тех людей изымать особые сдушевныя скаски за руками, а у иноземцев за их замены». Напротив, крестившиеся представители татарской знати по-прежнему оставались и в дворянстве, и в качестве владельцев земельных угодий с крепостным населением: так, в награду за принятие им христианской веры в 1681 году арзамасец князь Мустафа (Михаил) Чегодаев получил «право полного владения вотчинными крестьянами деревень Ичалово Арзамасского, Демкеево Курмышского и Аскел Темниковского уездов». Вот и ответ на вопрос, куда девались татарские аулы Арзамасского уезда: вслед за крещением мурз их крестьянское население следовало за своим хозяином и через два-три поколения обрусевало. Часть арзамасских служилых татар переселялась в другие населенные пункты, подальше на восток, в надежде сохранить свою религию.

Нет сомнений в том, что политика крещения сыграла ключевую роль в ассимиляции значительной части нижегородских татар. Для закрепления успеха православизации в татарских селах государство за свой счет возводило церкви, запрещало строить в селах с крещеным населением мечети и прибегать этому населению к услугам имамов. Более того, кряшены искусственно отделялись от татар-мусульман, из кряшенских сел мусульмане отселялись. Такая политика властей, поначалу с особым размахом и жестокостью, затем чуть более либеральная, все же сохранялась вплоть до революционных событий начала ХХ века. Она привела к тому, что нижегородские татары развивались в дальнейшем в качестве этноконфессиональной группы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Среди них: национально-религиозный изоляционизм, полное смешение национальной и религиозной культуры с превалированием последней, рост самосознания исключительно на основе религиозной идентичности, этнофобия по отношению к окружающему русскому этносу, основанная на боязни крещения. Увы, частично преодолеть эти генерируемые из поколения в поколение чувства смогли только долгие десятилетия безбожной власти большевиков.

* * *

К 1313 году, когда хан Узбек сделал Ислам государственной религией Золотой Орды, основные группы предков нижегородских татар уже строго придерживались этой религии. С учетом вассального характера взаимоотношений русских княжеств с Ордой не вызывает никаких сомнений, что во всех местах проживания татар на их территории существовали мечети. Этот факт мы предполагаем для кремлевского Ордынского посольского двора в Нижнем Новгороде, для Арзамаса и Курмыша, Лыскова и Балахны.

Иных сведений о мечетях в регионе в этот период не сохранилось, хотя несомненен факт, что они существовали во всех татаро-мусульманских населенных пунктах. Так, достоверно известно о существовании в это время мечети в с. Маклаково. Впрочем, следует допустить и другой вариант, когда у жителей не было возможности возвести постоянную мечеть, «они в праздник ставят пред собой мизгит». Итак, даже в периоды преследований властям невозможно было ни воспрепятствовать, ни проконтролировать молитвенные собрания мусульман, поскольку они собирались в заранее оговоренном месте и устанавливали разборную мечеть. При этом сельчане, во всей видимости, не уходили из своего аула в поле, а ставили мечеть прямо в жилых кварталах.

О том, что это было актуально, свидетельствуют репрессивные меры властей: так, в феврале 1742 года из Петербурга в Нижний Новгород пришло распоряжение о сломе мечетей в селениях, где проживали новокряшены. В результате «произошел массовый слом мечетей в Казанской, Нижегородской, Астраханской и Сибирской губерниях». Достоверно известно только об одной сломанной мечети Нижегородчины – той самой в с. Маклаково, но в действительности их было больше. Адрес-календарь Нижегородской епархии бесхитростно сообщает: «В 1743 г. уничтожены в магометанских селениях епархии мечети».

У меня сложилось впечатление, что в Симбирской губернии отношение к татаро-мусульманскому населению было более лояльным, нежели в Нижегородской. Так, в 25 аулах Нижегородской губернии значилось 34 мечети, в то время как в 9 аулах Симбирской – лишь не намного меньше, 28 мечетей. Это можно объяснить только разным отношением властей.

Новый этап миссионерства начался в 1731 году и связан с деятельностью Комиссии новокрещенских дел, учрежденной Анной Иоанновной. Показательно ее полное официальное наименование: «Комиссия для некрещеных казанских и нижегородских мусульман и других инородцев». Параллельно ее деятельности архиепископ Нижегородский и Алатырский Питирим начиная с 1727 года учредил несколько монастырей «с целью проповедания христианской веры между магометанами и язычниками». Таким образом, хотя численность мусульман в Казанской и Нижегородской губерниях была несопоставима, нижегородские татары по каким-то причинам рассматривались в качестве одного из важных объектов крестительской политики.

На фото: Нижегородские мусульмане. Фото А. Карелина, 1890-е гг.