Археологические свидетельства мусульманского наследия Воронежского края

Лейтмотивом настоящего труда является свидетельства проживания мусульман на Воронежской земле, начиная с древних времен. Эти факты как вспышки молнии среди ночи. На миг «вспыхнет» яркий свет, озаряя случайную группу мусульман и их обычаи – и снова тьма. Последующая вспышка освещает уже иной кусочек мусульманского быта. А чтобы воссоздать общую, целостную картину, требуются анализ имеющихся фактов и сила воображения, способствующая установить причинно-следственную связь разрозненных частей мусульманской жизни. Это и делают исследователи глубокого прошлого - археологи. Только в своих доводах они опираются на науку, на точное знание – археологические факты. Именно археологические раскопки дают материал для изучения этих стертых временем страниц далекой жизни мусульман Воронежской земли.

Прежде определимся с объектом нашего археологического исследования – нынешней территорией Воронежской области с привязкой к естественным рубежам – крупным рекам. Дело в том, что в условиях исторической смены административного деления территории, принадлежащей тому или иному правящему режиму, могло быть и фактическое смещение границ Воронежского края. В связи с этим, мы будем изучать территории, определяемой в исторической науке как междуречье Среднего Дона и Хопра, а также северо-западные земли междуречья Среднего Дона и Северского Донца, которые официально входят состав Воронежской области.

Археологические исследования памятников хазарского времени (VI-X вв.) в среднем течении реки Северский Донец доказывают присутствие последователей ислама.

В 80 гг. прошлого столетия вблизи с одним из крупнейших укрепленных поселений в среднем течении Северского Донца - Сидоровским городищем ученые открыли мусульманские захоронения. Археологи датировали поселение могильника VIII-X вв., а в одной из могил были обнаружены предметы, датируемые хазарским временем (XI – X вв.). Позже в 2000 году археологи обнаружили на склоне яра, разделяющего городище еще одно кладбище мусульман. Также обнаружены мусульманские захоронения того же времени на соседнем Царином городище.

Еще более подробные факты мы можем почерпнуть из раскопок могильника у с. Лысогоровка Новопсковского района, где аналогично Сидоровскому городищу большинство погребений четко соответствуют исламским канонам. Почти во всех захоронениях отсутствуют какие-либо вещи и только в двух из них найдены монеты – дирхемы Арабского халифата. Важно отметить, что могильник села Лысогоровка находящийся в 45 км от южной границы Воронежской области, примыкает к языческому могильнику хазарского времени. Это подтверждает версию историков о трудностях с принятием ислама и препятствием правящей верхушки Хазарского каганата свободному вероисповеданию мусульман. Историк Э.Е. Кравченко, изучив древние летописи, упоминает о группе из 300 семей (до 1000 человек), пожелавших принять ислам, но вынужденных покинуть территорию каганата и переселиться в Азербайджан в 854-855 гг. Широкое же распространение ислама в Хазарии приходится на вторую половину IX – X вв. Хазарский царь, поддерживая в качестве государственной религии иудаизм, имел наемное войско, в котором из 12000 солдат было свыше 7000 мусульман.

Вопрос о причинах и условиях проникновения ислама в западные окраины  Хазарии в столь ранее время оставался у ученых открытым. Вдоль Северского Донца и его притоков, а также вдоль Дона пролегал крупный торговый путь в страны Восточной Европы, перевозящий ряд товаров. Например, Арабский географ Ибн Руста Абу Али Ахмед Ибн Омар, живший в второй половине IX - начале X веков, в объемном труде «Книга драгоценных ожерелий» («Китаб ал-алак ан-нафиса») пишет: «… Хозаре ведут торг с Болгарами; равным образом и Русь привозит к ним свои товары, как то: меха собольи, горностаевые, беличьи и другие»[1]. Так, профессор Петербургского университета Д.А. Хвольсон сделал заключение, что Ибн Руста был персиянин, знавший превосходно географию Средней Азии и, возможно, жил в государстве Саманидов. Интересно, что Ибн Руста в своих работах, датированных Хвольсоном написанными не позднее 913 г., отмечает среди булгар немалое число людей, исповедовавших ислам, а это значит, мусульманская религия была известна в Булгарии еще до официального ее принятия в 922 г. Вот как Ибн Руста упоминает о торговом пути мусульман: «…Когда приходят к ним (Булгарам – прим. автора) мусульманские купеческие суда, то берут с них пошлину, десятую часть (товаров)... Белые круглые диргемы приходят к ним из стран мусульманских, путем мены за их товары»[2].

Важен и тот факт, что идущий с мусульманского Востока путь был проводником исламских вероубеждений и знаний. Следовательно, в расположенных вдоль торгового пути поселениях могли в середине IX века останавливаться и жить «этнические» мусульмане, которые формировали мусульманскую общину (умму) из новообращенных в ислам местных жителей, свидетельством чего являются кладбища у Лысогоровки и на Царином городище, мусульманская часть которых граничит с языческой. Громадные же размеры мусульманских захоронений на Сидоровском городище свидетельствуют, что в X веке  мусульманская община занимала здесь доминирующее положение.

К концу X века Хазария заканчивает свое существование под ударами печенегов и Киевской Руси. Вполне возможно, что часть донецких мусульман мигрировала в Волжскую Булгарию, часть же продвинулась севернее – вглубь Воронежского края. Примечательно, что полтора века спустя мусульманский проповедник Абу Хамид Мухаммад ибн Абд Ар-Рахим ал-Гарнати (годы жизни: 1100-1170) неоднократно проезжавший воронежские земли, не упоминает о крупных поселениях мусульман в районе Северского Донца и Дона. Так, ал-Гарнати путешествовал на Кавказ, посещал Булгарию; от Дербента поднимался в низовья Волги, в город Саксин, где прожил двадцать лет. Из Саксина ал-Гарнати дважды выезжал в Хорезм. В 1150 г. ал-Гарнати съездил через кочевья печенегов в Венгрию, где остался на три года в качестве мусульманского наставника тюрков-кочевников. Побывал он и в Киеве[3].

Следующим этапом в распространении ислама на воронежской земле является время Золотой Орды в районе Среднего Подонья.

Словами академика Валерия Павловича Алексеева земля Центрального Черноземья «настоящее Эльдорадо для археологов»[4]. Одним из источников доказательств присутствия мусульман в Воронежском крае в средние века является ценный археологический памятник - Новохарьковский могильник, находящийся у с. Новохарьковка в правобережье Дона в пойме правого берега р. Ольховатка. Вскрытые там 150 захоронений эпохи средневековья относят функционирование могильника к эпохе Золотой Орды, а именно – к XIV веку. Антропологические материалы из Новохарьковского могильника со всей очевидностью свидетельствуют о генетических связях населения, оставившего этот могильник с аланами Хазарского каганата, что подтверждает нашу теорию о вынужденном переселении мусульман в связи с падением Хазарии. Вопрос же о религиозных воззрениях этого населения до сих пор остается открытым. По мнению ученых, население могильника переживало какой-то сложный этап реформирования этих воззрений – старое, языческое постепенно отмирало, а новое в лице ислама еще не заняло ярко выраженных позиций[5].

Однако, вывод о присутствии исламского вероубеждения у этносов в Новохарьковском могильнике можно сделать на основе преимущественного отсутствия  какого-либо инвентаря и предметов во время похоронного обряда. Более того, аналогии погребениям Новохарьковского могильника можно найти в хорошо исследованных городских некрополях городов Золотой Орды[6].

А в дополнение к доказательствам наличия мусульманских вероубеждений у населения Навохарьковского могильника следует упомянуть и два браслета, заслуживающих особого внимания. Оба предмета откованы с помощью одной и той же матрицы. На концах – изображение «львиной» морды, в центре – упрощенный монгольский «узел счастья» (плетенка). Основное же поле браслетов занято совершенно одинаковыми благопожелательными надписями на арабском языке: «Слава вечная, и жизнь благополучная, и успех…». С экзегетической точки зрения вполне возможно провести параллели смыла надписи с основоположениями акыды: правоверный мусульманин верит во Всевышнего и в благополучную мирскую жизнь, а также в свой успех в последующей, вечной жизни.

Известна и точная аналогия браслетам, несомненно принадлежащая той же матрице. Аналог браслета происходит из поселка Сукко, могильник у школы, найденный в 1972 году. Он хранится в Анапском музее, шифр: АМ 7754, А2702[7]. Примечательно и то, что большая же часть таких изделий найдена на территории Волжской Булгарии, откуда они вероятней всего и попали к обладателям из Новохарьковского могильника. Единственным вариантом технологии изготовления таких матриц по предположении И.В. Волкова могло быть химическое травление, а это очень технологичный для того времени процесс: на металлическую или стальную болванку-заготовку наносился защитный слой, например, воск; затем делали оттиск надписи, нарушая защитный слой; далее погружали в раствор кислоты или иного вещества, реагирующим с железом и сталью; после очистки оставалось закалить матрицу, если она была железной[8].

В 1985-1987, 1989, 1991 и 1996 годах А.Т. Синюк и В.Д. Березуцкий исследовали курганы I Власовского могильника, расположенного на водоразделе рек Ворона и Баклуша (бассейн Хопра) у села Власовка Грибановского района Воронежской области. Наряду с погребениями бронзового, раннего железного веков были открыты четыре погребения поздних кочевников. В одном из погребений было похоронена женщина. Могильная яма погребенной не прослеживалась, скелет был обнаружен непосредственно под дерном. Погребенная лежала головой на юг с незначительным отклонением в западный сектор. Сопутствующий инвентарь состоял из осколка бронзового зеркала с орнаментом в виде арабской подписи почерком «насх», бронзового бубенчика и наперстка[9].

Позднекочевнические погребения I Власовского могильника были датированы золотоордынским периодом. В.Д. Березуцкий предположил возможную принадлежность памятников донским половцам, в то же время поставил вопрос о неместном их происхождении. Однако, большое соответствие захоронения женщины исламским канонам с явно мусульманской атрибутикой на бронзовом зеркале позволяют подтвердить предположение, что это золотоордынский памятник с присущими тому времени зародившимися корнями мусульманского вероубеждения.

Однако, особое место в нашем исследовании занимают древние, золотоордынские памятники – мечети-мавзолеи, обнаруженные в результате археологических разведок, экспонаты которых частично выставлены в Музее археологии Воронежского государственного университета.

По территории Воронежской области в XIV веке вследствие оживленного торгового пути, на Хопре, Вороне, Битюге обнаружены следы русских поселений, а рядом - стоянки кочевников - хазар и половцев. Где-то в этих местах проходили северные границы Золотой Орды. Из вышеуказанных археологических раскопок получены доказательства, подтверждающие одновременное присутствие представителей русского этноса и этносов-мусульман, среди которых некоторые были кочевниками.

Экспедиция под руководством Михаила Владимировича Цыбина (доцента Воронежского Государственного Университета) раскрывает еще одну, малоизвестную страницу в истории Воронежского края средних веков - почти месяц в селе Красном Бобровского района Воронежской области велись раскопки на месте мечети. В Битюг, примерно в 30 км выше его устья, впадает речка Мечеть, названная так русскими крестьянами потому, что на ней близ селения Мечетка находятся недалеко друг от друга остатки двух кирпичных построек, которые считались мечетями. Одна из них исследована археологами и оказалась мусульманским надгробным мавзолеем XIV в., какие обычно строились в большом количестве на кочевьях золотоордынских татар. Очевидно, что археологические раскопки свидетельствуют о присутствии на воронежских землях в XIV-XV веках мусульманского духовенства, руководившего территорией улуса.

Первое упоминание о «мечетях татарских» сделал Иван Иванович Жолобов в 1865 году, посланный во главе военно-географической экспедиции для обследования населенных местностей южно-русской степи – по берегам рек Битюг, Осереди и Дона. Вот как исследователь описывает увиденное: «Повыше того броду с левой стороны с Нагайской степи пришла и впала в Битюк реку речка Мечеть. А лесов по ней нет. А в верху той речки на левой стороне стоит татарская мечеть каменная. А от того броду до мечети по скаске того ж Воронежца Ивана Дрозжигина с товарыщи версты с четыре. А по досмотру та мечеть стоит на степь в вышину сажени[10] с четыре, а около той мечети – сажен з десять. А своды вверху у той мечети развалялись».

Позже в 1902 году исследователя тех мест, члена воронежской ученой архивной комиссии Михаила Трунова привлекли внимание два холма, представлявшие собой развалины кирпичных зданий. Только в 1948 году научный сотрудник Государственного Исторического Музея Варвара Павловна Левашова провела раскопки на большем из холмов. Левашова раскопала небольшой участок площади (64 кв. м.) большего из мавзолеев. У нее была причина торопиться, так как местные жители к тому времени заняли холм под кладбище. В результате раскопок стало ясно, что в этом месте располагался мусульманский мавзолей-мечеть. Кирпичные стены здания были облицованы цветными изразцами. Под кирпичным полом оказалось несколько могил в кирпичных склепах. Левашова справедливо считала, что конструкция склепов, положение и ориентировка погребенных, отсутствие погребального инвентаря характерны для мусульман. Об этом свидетельствует и находка сердоликового амулета с изречением из Корана. Полустертая арабская надпись изречения из Корана гласила: "Во имя Аллаха справедливого милостивого. Победа от Аллаха и одоление близ (кое), и... правоверных" (Прим. - надпись местами нечеткая).

Кирпич производился здесь же, недалеко от мечети на берегу реки (горн был обследован Левашовой в 1947 г). Для строительства использовались изразцы различных форм, размера и расцветки. По мнению исследовательницы, они, как и кирпичи изготавливались недалеко от мавзолея. Об этом говорит и тот факт, что еще в 30 – х гг. XX в. неподалеку от горна местные жители находили обломки архитектурного декора. Теперь это место уничтожено обвалами берега и подтверждение существования, какой – либо печи невозможно, однако, сложная технология производства подобной облицовочной плитки ставит под сомнение утверждение о ее местном происхождении. Ровно через 40 лет в 1989 г. этот памятник исследовался экспедицией Воронежского университета. Было заложено два разведочных шурфа на территории меньшего мавзолея, в которых обнаружились изразцы и участки кладки. Все это было законсервировано, и работы продолжились только лишь спустя 13 лет – в 2002 г. под руководством доцента кафедры археологии и истории древнего мира ВГУ Михаила Владимировича Цыбина.

Предыстория же обнаруженной второй мечети такова. При разработки грунта под сельский коровник строителями, среди которых были мусульмане-дагестанцы, нашли фрагменты изразцов с мусульманским орнаментом. Этот факт и трепетное отношение к историческому наследию ислама вынудили мусульман-строителей отказаться от продолжения работ. Именно, их можно признать первыми «археологами», обнаружившими и распознавшими культовые для исламской цивилизации фрагменты фундаментов с мусульманскими изразцами. Пришлось приостановить все строительство и сельскому главе, который незамедлительно обратился к археологам в областной центр. 

Приехавшие на раскопки ученые выбрали свободный от кладбища холм, который уже был слабо виден на местности. Надежды на выявление хотя бы всего плана здания были невелики: местные жители к тому времени почти сравняли развалины здания с землей, выбирая кирпич для хозяйственных нужд. Изначально предполагалось, что постройка имеет небольшие размеры, однако общая площадь раскопа составила 432 кв. м. Лишь по частично сохранившемуся фундаменту удалось установить, что этот мавзолей-мечеть имел размеры 21,5Х10,5 метров и был ориентирован по линии ЮЮЗ-ССВ. На месте же поисков Левашовой было сельское кладбище, причем христианское и мусульманское, разделенное рвом.

Следует также отметить, что мечети-мавзолеи располагаются на окско-донском плоскоместье, т.е. равнине, которая относится к южной степи и лесостепи. Здесь мы можем наблюдать: очень богатую флору и фауну, произрастание реликтового леса и «идеального дуба». Возможно, природные условия способствовали выбору различных этносов этой красивой земли в качестве места для поселения. В то же время на протекающем невдалеке Битюге археологи обнаружили остатки русских поселений примерно того же времени. Это своеобразный символ тюрко-славянского и одновременно мусульманско-христианского духовного сотрудничества.

По мнению известного ученого современности Асадуллина Ф.А, история того времени знает другие примеры мирного сосуществования религий. Так, автор указывает, например, знаменитую икону Дионисия «Житие митрополита Алексия» с двадцатью клеймами по периметру, на которых изображены наиболее важные события биографии митрополита Алексия от рождения до смерти. Шесть клейм из двадцати посвящены взаимоотношениям митрополита с ордынцами-мусульманами, и при том, что икона была создана после 1480 г., когда Русь уже формально не подчинялась Орде. Справедливости ради надо отметить, что «сотрудничество религий» не носит постоянный, миролюбивый характер. Так, например, Похлебкин В.В. отмечает, что за период 100 лет – с середины XV до середины XVI в с русской стороны агрессивные, явно завоевательные планы в отношении Казанского ханства высказывали не представители военных и государственных кругов, а исключительно представители высшего русского духовенства, и в частности, особенно активно митрополит Даниил (1539-1547) и митрополит Макарий (1542 – 1536). Православное духовенство, таким образом, идеологически провоцировало и обосновывало вторжение русского правительства на территории Казанского ханства.

Основу структуры мечети-мавзолея составляло прямоугольное помещение размерами около 14,5х10,5 м, разделенное стеной на две камеры: видимо, усыпальницу («гур-хана») и место оплакивания («зиярат-хана»). Здесь необходимо отметить, что такая планировка соответствует планировке мавзолеев №4 и 5 (тип 3) открытых в городе Мохши – Наровчате и мавзолею № 3 на водянском городище. В «гур-хане» находилась полностью ограбленная гробница, имевшая размеры 4,5х4,6 м. и углубленная в материк до 1,5 м. С востока в гробницу имелся вход, который, в последствии был перекрыт стеной.

Рядом с гробницей выявлено два более поздних по времени погребения. Причем одно из них в узкой могильной яме в деревянном гробу, оббитом кожей и скрепленном железными скобами. Погребение было перекрыто кирпичами. Ориентировка погребенного – ЗСЗ. В могиле была найдена бусина из сердолика. С ССВ к «гур-хане» было пристроено прямоугольное помещение, размерами около 5x4 м, в котором, судя по находкам костей и двух бронзовых бубенчиков, также совершались захоронения. Длинные стены мавзолея с ЮЮЗ оканчивались пилонами. Вход, видимо, перекрывался аркой, которая вместе с пилонами образовывала портал, украшенный мозаикой на кашине. Непрозрачная полива плиток имела чаще всего ультрамариновый, белый и бирюзовый цвет. Встречались плитки, покрытые тонкой золотой фольгой на белой поливе. Орнаментация мозаик представлена растительными узорами, геометрическими фигурами и, возможно, буквами.

За пределами исследованного мавзолея выявлено детское погребение с западной ориентировкой, совершенное в узкой могильной яме. Это и подтолкнуло исследователей на мысль об изучении территории прилегающей к мечети-мавзолею. Кстати, в планах раскопок в 2008 году археологов ВГУ при поддержке Местной религиозной организации г. Воронежа продолжить раскопки рядом с уже обнаруженным фундаментом мечети.

С южной стороны в кирпичном развале были обнаружены изразцы, фрагменты чугунного котла, причем на нескольких были бронзовые припайки (видимо места крепления цепи), несколько фрагментов золотоордынской и русской керамики. В восточной прирезке, как и предполагалось, были обнаружены два погребения под каменными закладами с характерной ориентировкой и без инвентаря. Однако, в одном из них было обнаружено пять золотоордынских серебряных дирхемов. Анализ показал, что монеты относятся к 80-90 гг. XIV в. Эту дату подтверждает и фрагмент кашинной керамики с полихромной росписью и подглазурным рельефом. Это означает, что погребения были совершены на заключительном этапе функционирования комплекса. На это обстоятельство указывает и тот факт, что кирпичи, которыми закладывались могилы, снимались, по всей видимости, со стен мавзолея. Нужно сказать о том, что совершение погребений рядом с мавзолеями, даже после того как они переставали функционировать, нормальное явление для погребального обряда Золотой Орды – эти места продолжали считаться культовыми. Из вышесказанного, можно сделать вывод, что эти мавзолеи принадлежали хану из крупного рода (возможно Чингиcидов) и маркировали центр кочевого улуса.

Кроме упомянутых находок, в восточной прирезке был найден перстень прекрасной сохранности с растительным орнаментом. Нерешенным остается вопрос исторической интерпретации данного памятника: какому хану он принадлежал, почему был разрушен. Помимо перечисленных объектов, экспедицией ВГУ было обнаружено синхронное мавзолею поселение XIV в., с русской и золотоордынской керамикой, располагающееся неподалеку.

Мусульманские культовые здания на реке Мечеть уникальны для того времени своими архитектурными технологиями и размерами. Площадью более 200 квадратных метров каждая, мечети имели толщину стен до 1,8 метра, а высоту, судя записям Жолобова – от 6 до 15 метров. Удивительна была архитектура зданий, выполненная из жженного глиняного кирпича четырех разных видов. Кирпич для фундамента и стен изготавливался непосредственно на месте строительства, о чем свидетельствует найденный Левашовой горн для обжига кирпича. Некоторые виды кирпича могли применяться в арочных кладках, так как имеют клиновидную форму и, по всей видимости, выполняли роль «замков» в сводах арок. Очень высокое качество кирпича позволило сохраниться фундаменту зданий до момента раскопок. Интересны и фрагменты плиток-изразцов, покрытых разноцветной глазурью, а некоторые и золотом, имеющие формы арабских букв и ярко-выраженный мусульманский орнамент. Для архитектуры того времени, технология изготовления и самих изразцов и монтажа их на стены в виде панно была настолько сложна, что позволяет сделать вывод, что сами изразцы доставлялись из высоко развитого мусульманского центра.

Мусульманские здания в Воронежском крае подтверждают теорию многих историков о традиционных путях движения ордынских войск на Русь из Заволжских столиц Золотой Орды[11]. Эти тропы назывались «сакмами Батыя». Термин существовал и применялся до конца XVII в. Он соответствовал термину «шлях», которым обозначались пути продвижения и торговые пути из Польши, Литвы и Украины на Русь. Сакма буквально означает «след колеса», т.е. колеи. Позднее сакма означала всякую проторенную, испытанную и проверенную дорогу. В русской летописной терминологии сакмы – пути передвижения татарских войск, а также главные дороги из Орды на Русь, из степей на Русь.

Одна сакма золотоордынцев начиналась переправой в районе Царицына через Волгу, пересекала переволоку и направлялась прямо к месту сближения Дона с Волгой, где находилась переправа на правый берег Дона. Затем путь шел вдоль правого берега Дона на север до брода у станицы Казанской (выше по течению, чем станица Вешенская) и надо было вновь перейти на левый берег, т.к. правый берег становился неудобным для продвижения. Вдоль левого берега Дона в направлении к его верховьям дорога шла до городища Казарского, т.е. до того места, где ныне находится город Воронеж (ныне – санаторий имени М. Горького). Далее, после переправы через р. Воронеж, дорога шла в северном направлении в Рязань, а из Рязани – в Коломну, к границам Московского княжества.

Сложная архитектура и богатая отделка мусульманских зданий свидетельствует об их особом назначении – ее посещали мусульмане-ордынцы, имевшие в то время большую власть, высокий статус и положение в обществе. Продвигаясь по своим изведанным дорогам (сакмам), они останавливались в этих культовых мусульманских зданиях, вели встречи, решали политические вопросы, связанные с делами всего улуса, а, также, поклонялись Всевышнему.

По точному замечанию Асадуллина Ф.А., «с точки зрения мусульманского вероучения отсутствие мечети не является для верующего непреодолимым препятствием для выполнения обряда поклонения, поскольку молитвенным местом для мусульманина может быть любое ритуально-чистое место и даже место под открытым небом». Следовательно, обряды поклонения мусульман были и в других местах Воронежского края. Это и подтверждают многие другие вышеуказанные захоронения мусульман, выявленные в ходе археологических раскопок на воронежских территориях.

Особой же гордостью местных археологов являются уникальные сокровища, которые могут стать украшением выставок ведущих музеев мира, обнаруженные на земле (или по точному замечанию Цыбина М.В. – «в земле») Червленого Яра – так в ХIII-ХV веках называлась большая часть современной территории Воронежской области. Следует отметить, что эти захоронения были более ранними по сравнению с найденными археологическими фактами мечетей-мавзолеев.

Два золотоордынских княжеских захоронения (мужское и женское) второй половины ХIII – начала ХIV веков нашей эры в окрестностях с. Олень-Колодезь Каширского района Воронежской области в буквальном смысле были спасены сотрудниками Госинспекции охраны историко-культурного наследия Воронежской области от полного разрушения. Курганы были срыты при строительстве автодороги, трасса которой не была согласована с инспекцией. После остановки строительства, практически из-под бульдозеров, из земли извлечены золотые и серебряные украшения, остатки богатой конской упряжи, вооружение и предметы быта.

Особенно выделяется погребение мужчины-воина. Полное вооружение тяжелого конника, включающее шлем и золоченую кольчугу, дорогая конская упряжь, колчан с золочеными стрелами, парчевые и шелковые одежды, инкрустированный золотом топорик, более напоминающий символ власти, чем боевое оружие, серебряный ковш высокохудожественной работы и, наконец, уникальный пояс, украшенный серебряными позолоченными бляхами позволяют причислить его к людям княжеского ранга.

Некоторые из перечисленных предметов были настолько дороги и социально значимы в ХIII-ХIV веках, что упоминаются в духовных и договорных грамотах великих русских князей и многих среднеазиатских и китайских письменных источниках средневековья. Причем золотые пояса имели право носить лишь представители высшей аристократии.

Не менее знатна была и погребенная рядом женщина. О ее высоком социальном положении говорят не только драгоценные вещи и одежда, конская упряжь, но и находка медного казана - символа главы большого рода.

Большую ценность имеет историческая информация, полученная в результате раскопок. Особенности погребального обряда не дают оснований сомневаться в принадлежности погребенных к кочевой золотоордынской аристократии, а захоронение их недалеко от устья реки Воронеж свидетельствует о существовании в ближайших окрестностях подвластных им кочевий. Людей столь высокого ранга было принято хоронить в их родовых владениях. Все это служит дополнительным аргументом в нашем исследовании о зарождении и развитии мусульманского вероучения.

Таким образом, сделанное открытие в окрестностях Олень-Колодезь подтверждает сообщение посланника французского короля В.Рубрука к сыну хана Батыя Сартаку о принадлежности территории Червленого Яра Золотой Орде, позволяет уточнить северную границу золотоордынских кочевий на Среднем Дону и место переправы В. Рубрука в 1253 году через Дон, пролить свет на проблему взаимоотношений в этом регионе русского оседлого населения и кочевников, которые, по моему мнению, не вели кочевой образ жизни и в зарождающейся государственной религии Исламе искали упокоение и морально-нравственную основу своего бытия на территориях Воронежского края.

Что же добавляют к этому иные старинные письменные памятники?

Первое упоминание о Воронеже историки нашли в Ипатьевской летописи 1177 года, т.е. оно старше указа о закладке воронежской крепости на 409 лет. Киевская Русь в то время дробилась на отдельные княжества, и родичи-князья враждовали между собой. Летописец рассказывает, как Всеволод Владимирский, грозя войной рязанцам, требовал выдать бежавшего от него брата Ярополка. И рязанцы, «ехавшие Воронежь», поймали его и привели во Владимир.

Читая летопись можно предположить, что Воронежские земли входили в состав Рязанского княжества. Мнения исследователей разделились и в другом: одни считают, что  летописец указывает реку Воронеж, другие считают существование Воронежа в числе древних городов Руси доказанным фактом.

В середине XVI века Иван Грозный разбил Казанское и Астраханское ханства, в результате чего, Волга превратилась в важный торговый путь, пользуясь которым Московское государство завязало торговые связи с Ираном и Средней Азией. Дабы обезопасить себя от кочевнических набегов, которых не останавливала Засечная черта – система укреплений под Тулой и Рязанью, царь Федор Иванович начинает закладку крепостей в Придонском крае. На месте разрушенных некогда поселений возникли города. Одним из них был Воронеж, основанный в 1585 году, жизнь которого довольно хорошо известна и отражена в документах. Из них ясно, что приречный город Воронеж был пристанищем для мирных торговых людей. Не миновали Воронежа и многие гости Востока, направлявшиеся в Москву. По указу царя «…с Воронежа – по тому ж на Ливны с вестьми посылати. А ехати которыми дорогами поближе и бережнее»[12].

Одной из обязанностью воронежских воевод была организация встреч и проводов иностранных послов, следующих донским путем. Когда гости прибывали с юга, размен почетного конвоя происходил в Валуйках. Здесь низовые казаки сдавали послов воронежцам, а те уже  должны были провожать их до Переяславля Разанского. Осенью 1627 года Воронеж принимал плывущую из Царьграда от турецкого султана дипломатическую миссию во главе с послом Фомой Кантакузиным.

Обратно из Москвы турецкое посольство возвращалось в апреле следующего года. С ним ехали к султану послы Руси. На долю воронежского воеводы выпали большие хлопоты. Ему надо было подготовить флотилию, снарядить ее всем необходимым для отъезжающих, собрать по окрестным городам конную стражу, обязанную сопровождать суда по берегу до самых низовий Дона. От московского царя они везли султану Мураду в числе других подарков живого белого медведя. Специальный струг для этого необычного путешественника тоже был оборудован в Воронеже. Турецкие и русские послы проезжали через Воронеж более двадцати раз[13].

Два раза (в 1652 и 1659 годах) неподалеку от Воронежа появлялся сам крымский хан с внушительным войском. Воронеж готовился отразить нападение его нападение. Однако, хан не решился осадить вооруженный и укрепленный город.

В результате можно констатировать «скудность», если не сказать – полное отсутствие описания жизни мусульман в древних летописях.

Таковы результаты моего исследования. Вывод очевиден. Не углубляясь в философско-исторические споры о способах, целях, объективности фиксации этапов жизни мусульман в Воронежском крае в древних письменных источниках, со всей достоверностью на основе археологического анализа можно заявить, что мусульмане издревле населяли воронежские земли.

Марат ГАЗИЕВ

Председатель местной религиозной организации мусульман Воронежа

15.04.2008

На фото: Вид Воронежа.

Фото с сайта www.islamicvoronezh.info.

Ссылки по теме:

14-04-08 Впервые за 90 лет в Воронеже была проведена полноценная пятничная молитва

09-04-08 Мусульмане Воронежа собирают библиотеку религиозной литературы

Марат Газиев: История присутствия мусульман на территории Воронежской области насчитывает несколько столетий

28-01-08 В Воронеже учреждена мусульманская организация