RSS | PDA | Архив   Пятница 29 Март 2024 | 1433 х.
 

Папуасы в тюрбанах

10.08.2012 15:54

Единственная мечеть города Порт-Морсби, столицы Папуа — Новой Гвинеи, не заполняется полностью мусульманами даже в большие праздники. По данным местного имама, нигерийца Микаэля Абдул Азиза, на сегодняшний день в ПНГ насчитывается чуть более двух с половиной тысяч мусульман — меньше 0,1 % населения. Да и те преимущественно живут в горных регионах, близких к Индонезии. В самом же Порт-Морсби едва ли наберется триста человек.

 

Местные мусульмане — это в основном рабочие-иммигранты из Пакистана, Индонезии и Малайзии. Коренных папуасов в местной умме совсем немного — Ислам начал проникать в этот регион лишь в начале восьмидесятых годов двадцатого века. До этого население Папуа — Новой Гвинеи было на 99 % христианским, уступая в этом первенство лишь Ватикану. Ситуация начала меняться в 1981 году, когда несколько мусульман, приехавших на заработки в ПНГ, решили проводить совместные молитвы у себя в домах и создали «Исламскую ассоциацию Папуа — Новой Гвинеи». В 1983 году первый коренной житель страны Билал Давиа принял Ислам, а к середине 80 ?х папуасов ?мусульман уже было около двадцати человек. Община купила небольшой участок на окраине Порт-Морсби и принялась за постройку мечети. Одновременно новые мусульмане столкнулись с проблемой — у них не было образованного имама. По той причине, что у ПНГ были напряженные отношения с Индонезией, на поиски имама отправились в Саудовскую Аравию. В то время в Медине как раз закончил обучение Микаэль Абдул Азиз, который и согласился поехать в Папуа — Новую Гвинею. На сегодняшний день в стране насчитывается уже четырнадцать исламских центров. Практически все они расположены в далекой провинции Хайлендс, в столичном же округе их всего два: при джума-мечети и в небольшой пригородной деревеньке Бушвара.

 

Меня знакомят с Идрисом Френсисом Гапе, сорокавосьмилетним папуасом, старейшиной небольшого джамаата в Бушваре. Около двадцати лет назад молодой Идрис, как и многие другие жители труднодоступной провинции Хайлендс, пришел в Порт-Морсби в поисках работы. Пришел в буквальном смысле — более четырехсот километров ему пришлось пройти пешком, так как из Хайлендса до столицы можно добраться только воздушным транспортом — правительство ПНГ пока еще не проложило дорогу между регионами. Зато ее протоптали папуасы, не имеющие средств на авиаперелет. Устроившись кондуктором на один из городских автобусов, Френсис выучился грамоте и стал читать изредка попадающуюся ему литературу. В основном это были брошюрки христианских миссионеров и местные газеты. Как-то раз ему в руки попалась небольшая книжица с христианско-исламским диспутом. В книге говорилось о том, как проповедовать Евангелие мусульманам. Идрис прочитал ее несколько раз, но его реакция на текст была совершенно противоположной, нежели та, на которую рассчитывали авторы брошюры.

 

— Меня тогда удивило, что кто-то мог сомневаться в истинности Евангелия, — рассказывает мне Идрис Френсис. — Я знал, что наши предки были язычниками, но ведь это лет двести назад было. А тут, оказывается, какие-то мусульмане еще есть. В общем, я стал всех расспрашивать про этих странных мусульман, и меня вскоре познакомили с местным имамом.

 

Знакомство и общение с мусульманами вскоре изменило жизнь Френсиса. В 2004 году он принял Ислам и переселился из шумного и опасного Порт-Морсби в Бушвару. Там он построил небольшую мечеть и обратил в Ислам не только свою семью, но и почти всех жителей деревеньки. Сегодня Идрис уже работает водителем на своем собственном автобусе, на котором вся деревня по пятницам приезжает на джума-намаз в Порт-Морсби. На этом же автобусе меня увозят в Бушвару, чтобы познакомить с негородским папуасским Исламом.

 

— Наша община здесь одна такая, — гордо рассказывает по дороге Идрис. — Все остальные мусульмане живут на севере страны, ближе к Индонезии. А в этом регионе есть лишь джума-мечеть и наша бушварская.

 

Мечетью оказался небольшой деревянный домик, немного приподнятый над землей, чтобы пол не заливало водой — в сезон дождей Бушвару сильно затапливает. Прямо за ней оказался «дом» Идриса — небольшой навес с двумя стенами и земляным полом. Хозяйка Надия угощает меня бананом. Точно такой же банан оказывается в руках у ее сына, двухгодовалого Юнуса, который бегает по двору совершенно голым. Идрис советует мне чувствовать себя как дома.

 

— Мы небогато живем, — как бы оправдывается он, — настоящий дом я еще не построил. Извини, что только банан даю, но до вечера у нас еды не бывает. Я слышал, что белые люди едят три раза в день, но для нас это роскошь. Все папуа-новогвинейцы принимают пищу лишь после захода солнца. Да и то — бананы, рис или сладкий картофель. Я не понимаю, зачем есть трижды в день — так же и лопнуть от еды можно. Я видел однажды американский фильм, так там все люди толстые были.

 

Идрис смеется, заглушая своим смехом урчание моего желудка. Я жадно доедаю мой банан. По крайней мере, у меня сегодня хотя бы был завтрак.

 

— Живем мы тут только за счет своего хозяйства, — продолжает рассказывать Идрис. — Выращиваем овощи, фрукты. Я под автобус денег много занял, теперь весь доход идет на погашение долга. У меня сначала была идея поселиться недалеко от города и разводить животных. В Порт-Морсби ведь очень опасно, там каждый день местные банды «Рэскол» орудуют. А у меня жена, восемь детей. Я очень не хотел, чтобы мои сыновья стали бандитами, как это часто случается в неблагополучных районах. До принятия Ислама я как раз жил в одной такой трущобе, там каждый день убивали. Я тогда свиней разводил, у меня их двадцать штук было. Свинья в Папуа — Новой Гвинее — это признак богатства, их даже у нас на деньгах изображают. Одна свинья в семье — это уже хорошо, а у меня их целых двадцать было! Весь район меня уважал. Вот я и думал, перееду в деревню, заведу огород, свиней дальше разводить буду. Они ведь не только на мясо идут, они помогают землю культивировать. Привяжешь одну на длинной веревке к дереву, она начинает все рыть вокруг, почву рыхлит. Там потом посадить что-то можно. А потом незадача вышла, мне имам сказал, что если я хочу принять Ислам, я должен от свиней отказаться. Я его долго уговаривал, обещал их не употреблять в пищу, но Абдул Азиз сказал, что свиньи не должно быть в доме будущего мусульманина и что деньги от их продажи тоже грязные. Для меня это было одним из самых тяжелых испытаний. Я неделю спать не мог. Потом вывел их на рынок, все двадцать, и просто так раздал. После этого случая меня соседи уважать перестали, считали, что я с ума сошел. Но я не особо расстроился. Через пару недель после этого принял Ислам и переехал в Бушвару.

 

Рассказ Идриса прерывают пришедшие посмотреть на гостя жители деревни. За моей спиной сгрудились мужчины в длинных халатах и женщины в хиджабах.

 

— Пойдем, посмотришь на нашу деревню, — приглашает меня Микаэль Калу, один из местных жителей.

 

Меня ведут через заросли к небольшой речке.

 

— Здесь мы купаемся, отсюда берем питьевую воду. Это же вода идет для поливки огородов, — рассказывает Микаэль. — Именно с этого места и началась Бушвара, что на нашем языке означает «вода из джунглей». А это у нас плантации «буая» — бетельного ореха.

 

Я удивляюсь тому, что даже местные мусульмане выращивают бетель. Дело в том, что жевание этого ореха — дурная привычка всех папуа-новогвинейцев. Они смешивают орех с порошком лайма, отчего слюна во рту делается красной. Орех оказывает на организм легкий эйфорический эффект, но в ПНГ официально не считается наркотиком. Микаэль объясняет мне, почему бетель жуют даже мусульмане:

 

— Это давешняя традиция наших предков. Мы у имама консультировались, он сказал, что это «макрух» — не разрешенное, но и не запрещенное. Выглядит это не очень гигиенично, но «буай» помогает нам преодолеть голод в течении дня. Пожуешь пару орехов — и есть уже не хочется. Что же касается воздействия ореха на организм, то оно примерно такое же, как и у обычного табака, только мы свои легкие не калечим, в отличие от курильщиков.

 

Как бы в подтверждение того, что «буай» совсем не плох, женщины улыбаются мне своими широкими, красными от бетеля улыбками.

 

— От предков у нас много традиций осталось, схожих с исламскими, — рассказывает Идрис, когда мы уже сидим за ужином у костра после вечерней молитвы. — Мои прадеды называли Аллаха «Арбанем» — отцом Солнца и Луны. Они верили в него, как в единственного создателя и властелина мира. У нас была распространена вера в джиннов, которых называли «масалай». Предки верили, что они обитают в лесах и причиняют вред тем, кто делает плохие дела. Гость для моих дедов считался святым человеком, и даже если он был из вражеской деревни, ему нельзя было причинить вред, а следовало накормить и отпустить с миром. А межплеменные войны у нас проходили только в определенное время и в определенных местах. Никто никогда ни у кого не воровал ни имущество, ни жен. Вот такой у нас был «шариат», прямо как в Саудовской Аравии.

 

— Расскажи нам еще, как было в хадже, — просят Идриса дочки.

 

Идрис с удовольствием прищуривает глаза и вот уже в который раз рассказывает всей деревне, как ему досталась бесплатная путевка в хадж от короля Саудии, как он был первым папуа-новогвинейцем, совершившим паломничество в Святую Землю, и как много мусульман приезжает ежегодно в Мекку. Бушварцы, раскрыв рот, слушают повествование под тихий треск костра. Рассказы Идриса, наверное, единственное, что соединяет этот маленький джамаат с огромной мировой исламской уммой, которая практически и не подозревает о том, что где-то в Папуа — Новой Гвинее Ислам продолжает завоевывать сердца новых народов.

 

Влад Сохин,
специальный корреспондент ИД «Медина» зарубежом

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/culture/islam-world/23411/">ISLAMRF.RU: Папуасы в тюрбанах</a>