RSSНовый муфтий намерен решить проблемы уральских мусульман
11.04.2008 11:17
В былые времена религиозное знание передавалось из поколения в поколения, от отца к сыну, порождая целые династии имамов и исламских ученых. Именно они – хранители знаний, учителя, сердца религиозных общины – сохраняли веру среди мусульман даже в самые тяжелые времена. Но советская власть прервала эту преемственность, погубив сотни выдающихся людей и низведя ислам в сознании народа до бытовых традиций и суеверий. Однако и в годы безбожия некоторые религиозные династии не прервались, в советское время их представители учили детей основам ислама, поддерживали в соседях и товарищах пламя веры, и когда пало атеистическое государство, активно включились в исламское возрождение. Пример тому известная в России семья Саматовых. Возможно, не случайно эта фамилия, происходящая от арабского слова «самат», в переводе означает «вечный». О роли ислама в судьбе этой семьи и страны мы беседуем с первым заместителем верховного муфтия Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ), муфтием Уральского федерального округа (УрФО) Тагиром-хазратом Саматовым.
 |
| Муфтий Уральского федерального округа (УрФО) Тагир хазрат Саматов |
— Ассаляму алейкум, Тагир-хазрат! У вас уникальная семья – ваш отец Габдулхак-хазрат – известный в Татарстане религиозный деятель, долгие годы служивший казыем Татарстана, вы – муфтий УрФО, ваш брат Халиль-хазрат - имам-мухтасиб в городе Кагалыме, сын Камиль-хазрат – имам в г. Сургуте. Как удалось сформировать подобную преемственность, а, самое главное, сохранить религиозное знание в вашей семье в советское время?
— Ва алейкум ассалям! Хотел бы сказать, что для детей счастье и великая награда от Всевышнего иметь такого отца, как наш. Габдулхак-хазрат - является личностью сильной и уникальной, потому что быть в какой-то степени ортодоксальным, в какой-то степени современным, при этом мудрым, образованным, добрым и заботливым одновременно довольно непросто. А именно этими качествами в равной степени его наделил Аллах. В нашей семье никогда не было криков, все решения принимались взвешенно, а дети всегда были заняты учебой. Даже, когда он долго отсутствовал, мы имели задания, о выполнении которых должны были ему отчитаться – совершали ли намазы, выучили ли оставленный нам материал.
Он учил нас исламу, несмотря на запрет обучать своих детей. Он всегда старался найти возможность отвести нас в мечеть на религиозные меджлисы. Однажды об этом узнали в КГБ, его вызвали в органы и строго настрого запретили водить детей на религиозные ритуалы, но он продолжал открывать для нас богатый мир ислама. В нашем доме всегда царила атмосфера духовности. Наша дверь почти никогда не закрывалась: к отцу в Казань приезжали люди со всего Советского Союза – одни, чтобы спросить совета по процедуре регистрации прихода, другие, чтобы послушать проповедь, третьи, чтобы переписать сохраненные отцом старинные богословские книги. Советская власть уничтожила много литературы, кое-что отцу удалось сохранить или восстановить, этими знаниями он щедро делился с желающими.
— Откуда же он сам получил религиозные знания?
— Рожденный в страшные тридцатые годы, мой отец получил религиозное образование от своего отца. Мусульмане Южного Татарстана, откуда происходит наша семья, равно как и Чувашии, Самарской и Ульяновской области, известны своей религиозностью и богобоязненностью. После взятия Казани русскими войсками, многие татары бежали в эти лесистые земли и сохранили дух религиозности. Деревня, в которой родился мой отец, была небольшой. Вплоть до ухода на фронт в 1942 году дедушка обучал моего отца основам веры. Хотя мечети были уничтожены коммунистами, но религиозное образование осталось. Отец обучался у деревенских имамов, которые знали наизусть Коран, а также у ишанов – святых людей, приближенных к Аллаху, живших в соседней деревне Кизля. Их мольба и лечение помогли многим людям. Мой отец видел, как их уничтожали – в 1938-40 гг. Но от этих великих, истинно верующих людей он успел принять знание.
 |
| Родители Тагира Саматова Габдулхак хазрат и Каусария ханум |
— Вы выросли в религиозной семье, был ли ваш путь и путь вашего брата определен с самого начала, знали ли вы, что станете имамами, или была вероятность, что вы изберете светские профессии?
— Конечно, такой определенности не было. Да, отец учил нас, но никогда не говорил: «Ребята, учитесь, подрастете и станете имамами». Мы учились для того, чтобы лучше разбираться в вере и быть истинными мусульманами. В нас не было никакой корысти, которая, к сожалению, есть сейчас у многих ребят, поступающих учиться в медресе. Многими из них жаждет желание получить отсрочку от армии или другие привилегии, многие думают, что труд имама – легок. Никто из нас тогда не помышлял о духовной карьере. Даже отец. Лишь когда ему исполнилось 37 лет, он уволился с работы и на некоторое время оставил семью, чтобы отправиться учиться в медресе Мир-Араб, но опять же только с целью систематизировать свои собственные знания.
Помню, тогда про это писали газеты, говорили по радио и телевидению. Мол, посмотрите, религиозный фанатик бросил все и уехал учиться исламу. Но он с честью прошел через эти испытания. Поступил сразу на третий курс медресе, а по его окончании был отправлен работать в Пермскую область в поселок городского типа Кияново. Там он призвал людей к трезвости, любви, добру и довольно быстро навел порядок. В этот момент компетентные органы поняли, что приехал человек, серьезно поднимающий религию. Ему запретили быть священнослужителем. После чего он вернулся в Казань и стал работать при мечети слесарем, но при этом подпольно давал религиозные уроки. Среди его учеников были многие нынешние муфтии и их родители. Хотя он не был официальным имамом, его время было расписано на месяц вперед – так много людей звало его совершить религиозные обряды или научить основам веры. Нас он тоже учил по программе медресе: таджвид, сарф, тафсир, грамматика, правописание.
— И какой путь вы избрали?
— Начиналось у меня все как у любого советского человека - окончил школу, затем профтехучилище, перед уходом в армию работал крановщиком, а после службы устроился экскаваторщиком на комбинат нерудных материалов. Там был на хорошем счету, мне предлагали вступить в партию и поступить в университет, чтобы потом вернуться на руководящую работу в комбинат. Но по религиозным соображениям я отказался. Потом я работал на кране на железной дороге, сутки через трое, в свободное от работы время строил дом. Вроде бы жизнь обычного советского человека, но отличие заключалось в том, что я придерживался всех религиозных установлений: никогда не пропускал пятничную проповедь, держал уразу, совершал пятикратный намаз прямо на производстве.
— На вас не смотрели косо коллеги?
— Поначалу да, думали, что я – лицемер и делаю все это для показухи. Но когда люди узнали, что я ежедневно молюсь, не пью, не курю, не матерюсь, коллектив меня поддержал. Такого тепла и уважения я ни где до этого не чувствовал. Работая на производстве с людьми атеистических взглядов или иного вероисповедания, я старался показать им истинный пример правоверного мусульманина. Такого же принципа я придерживался при создании семьи. Я искал религиозную девушку, соблюдающую все нормы ислама, чтобы она в богобоязненности воспитала моих детей. И я нашел такую девушку – это моя супруга Раиса ханум. В создании моей семьи большая заслуга моего отца.
— Как же вышло, что вы отправились получать религиозное образование?
— Опять же на меня повлиял отец. В 1980-е гг., когда муфтием ДУМЕС стал Талгат-хазрат Таджутдин, он ходатайствовал о возвращении ему звания имама. Сначала отец возглавил общину в Альметьевске, затем его перевели в Чистополь, потом в Казань. Открывались мечети, религиозная жизнь возрождалась. Я был искренне этому рад, и когда мне было 27 лет, я пошел учиться в медресе, сначала в 1000-летия принятия ислама в Казани, затем перевелся в медресе Р. Фахретдина. Совмещая учебу с работой, я понял, что надо больше времени уделять занятиям. Когда в 1991 году появилась возможность поступить в турецкое медресе Ахмада Ясави, семья поддержала меня, я оставил работу и близких, и на два года уехал учиться в Турцию. В это время отец финансово поддерживал меня и мою семью, за что ему огромное спасибо.
 |
| Тагир хазрат Саматов на проповеди |
— С этого момента вы твердо решили идти по пути религиозного служения?
— Честно говоря, нет. Повторюсь, в нашей семье превалировал принцип не быть священнослужителем, а быть истинным мусульманином. Когда в 1993 году я вернулся из Турции, то думал, что вновь пойду работать на производство. Но неожиданно меня с отцом пригласили в Уфу. С нами встретился Талгат Таджутдин и сообщил, что недавно был на севере в Сургуте и увидел у местного населения и предпринимателей большую заинтересованность в открытии мечети. Верховный муфтий предложил мне отправиться туда имамом. Предложение это было неожиданным. Тогда мне казалось, что Сургут это крайний север, где ходят медведи и все ездят на оленях. Отец сказал: «Да, ты мог бы работать в соборной мечети Казани, но в Ханты-Мансийском округе есть необходимость в духовном подъеме и тот вклад, который ты сможешь сделать там в дело возрождения Ислама, будет более угодным Аллаху деянием». И когда я почувствовал одобрение и поддержку всей своей семьи, я решил ехать.
— Что вы там увидели, когда прибыли в Сургут?
— Приехал я в сентябре 1993 года лишь с одной бумагой – указом о назначении меня имамом. Руководство завода ЗСК, которое должно было мне оказать содействие, было предельно занято и не имело возможности со мной говорить. Я сидел с этой бумагой в общежитии и молил Аллаха помочь мне, не зная, что делать. Было стыдно звонить верховному муфтию и отцу с матерью, которые наверняка бы не одобрили, если бы я приехал, бросив все. В этот момент я понял, что нужно засучить рукава, искать верующих, искать сторонников религиозного возрождения и формировать круг общения. Только так можно поднять духовность в регионе, никто за меня этого не сделает. Если даже построят мечеть, никто не войдет туда, если не наполнить ее верой. И Всевышний услышал мои молитвы – я нашел сторонников. Это были не священнослужители, а простые люди – энтузиасты, которые переживали за религию и нацию – активисты татарской общины «Дуслык». Потом я познакомился и с чеченцами, и с азербайджанцами, и с казахами. У нас завязались партнерские взаимоотношения. Стремление всех мусульман ХМАО помочь возрождению ислама было огромным.
— Чего вам удалось достичь за 15 лет работы?
— В 1993 году не было не то, что мусульманских общин и мечетей, а даже некоторых городов - Лангепаса, Покачей. Моя деятельность в Сургуте началась с создания религиозной общины. Ежедневно я встречался с людьми, знакомился, молил Аллаха укрепить людей в вере. Уже в ноябре руководством одного из предприятий мусульманам был выделен красный уголок. Мы его отремонтировали и открыли там молельный дом, в котором начались первые пятничные службы. Было организовано религиозное обучение, я по мере сил старался удовлетворить религиозные потребности мусульман: обучал их основам ислама, проводил похороны, совершал омовение покойных, проводил все религиозные обряды.
В 1994 году мы получили землю для строительства Соборной мечети, но попечительский совет решил, что если начать большую стройку, то она затянется надолго, а удобный молельный дом нужен был верующим уже сейчас. Прежний - находился в Парке нефтяников, и до него было не удобно добираться. Поэтому уже в феврале 1995 года было построено капитальное двухэтажное медресе со своей котельной, молитвенным залом, комнатами для омовений, административными кабинетами и учебными классами. Параллельно шло строительство Соборной мечети, и моя деятельность распространилась на прилегающие к Сургуту города и поселки.
Национальный и религиозный подъем достиг своего пика в середине 1990-х гг. Постепенно во всем ХМАО узнали о нашей деятельности, и мусульмане стали меня приглашать во все города, чтобы провести религиозные службы и церемонии. В 1996 г. я был назначен имам-мухтасибом ХМАО, а в мае 1999 году, когда началось формирование вновь созданных духовных управлений и переманивание общин, к нам приехал Т.Таджутдин, и было образовано РДУМ ХМАО, меня избрали муфтием. Тогда уже действовало 16 приходов, на сегодняшний день их число достигло 27. Слава Аллаху, каждая община имеет свою мечеть или молельный дом. Сегодня в округе проживает 300 тысяч мусульман – весьма значительная община, если учесть, что общее число жителей ХМАО 1,5 млн. человек.
— В ноябре 2007 года вас назначили муфтием Уральского федерального округа. Как вы оцениваете ситуацию на Урале в целом, как вы намереваетесь преодолеть нехватку мечетей, молельных домов, кадровый голод и другие проблемы?
— Думаю, что мое назначение не было случайным. Моя работа не ограничивалась ХМАО. Я много ездил по Ямалу, югу Тюменской области, принимал участие в работе межрелигиозного совета при полномочном представителе Президента РФ в УрФО Петре Латышеве, поэтому знаю ситуацию в федеральном округе. Ситуация эта не простая. Прежде всего, необходимо решить проблему нехватки мечетей и прекратить практику их строительства без согласования с вышестоящими мусульманскими организациями. Такая проблема существует и в общинах ЦДУМ, и в общинах Духовного управления мусульман Азиатской части России (ДУМ АЧР).
Во многих общинах строительство мечетей было спонтанным, поэтому и вышли они не такими, каким должен быть дом Аллаха. На некоторые избы просто поставили минареты, в них нет михрабов, это же не дело! Когда у пророка Мухаммада (с.а.с.) спросили, какой должна быть мечеть, он ответил: «Дом Аллаха должен отличаться от дома Ахмеда». А у нас многие частные дома выше, красивее и добротней, чем некоторые мечети. Наши предки не скупились и строили прекрасные каменные мечети в городах и деревнях Челябинской, Курганской, Тюменской областей. А тогда стройматериалы стоили гораздо дороже, чем теперь. Необходимо поменять отношение мусульман к строительству мечетей, места под строительство необходимо выбирать не в соответствии с собственными желаниями, а по нормам шариата.
Так, мы намереваемся в мае заложить первый камень новой мечети в г. Каменск-Уральский. Нужно искать самое оптимальное и красивое место, чтобы это было проявлением уважения к Аллаху. Я уже много поездил по округу, побывал во многих мечетях. Четверть из них не работает из-за плохого состояния. К сожалению, как во многих нововозведенных, так и в исторических мечетях нет чистоты, света, уюта, духа любви и веры, который там должен быть. Он погашен из-за отсутствия священнослужителей.
— Как же решить эту проблему? Ваш предшественник на посту муфтия УрФО Ринат-хазрат Раев вел с руководством федерального округа переговоры об открытии в Екатеринбурге окружного медресе, но дальше разговоров дело не пошло. Намереваетесь ли вы решить эту проблему?
— Я как раз приехал этим заниматься, потому что не хватает ни мечетей, ни имамов. Имам – это человек, который должен сам не поесть, себе не купить, но дом Аллаха содержать в порядке и благочинии. Если так будет, то Всевышний пошлет содержание и ему, и мечети. Имам должен объединять прихожан, а во многих общинах Урала они разделены на группы мужчин и женщин, аксакалов и молодых. К сожалению, между этими группами возникает противоречие. Представители одной национальности не терпят представителей другой. Все эти проблемы можно решить путем проведения семинаров и советов имамов. Они здесь почти отсутствуют, а подобные семинары должны быть выездными и показательными. Имам-мухтасибами должны быть назначены трудолюбивые люди, которые могут вести административную и хозяйственную деятельность. Необходимо развивать сеть начальных мактабов, ведь если прихожане будут неграмотными в вопросах веры, то сколько бы не говорил имам, его проповеди не будут услышаны.
— Какие еще вопросы вы намерены решать в ближайшее время?
— Повторюсь, необходимо строить мечети. Возьмем Екатеринбург. Здесь проживает более 200 тыс. мусульман, а работает всего 3 мечети, этого явно недостаточно. Первоочередная задача сейчас – достроить Соборную мечеть, строительство которой ведется при поддержке губернатора Свердловской области Э.Э. Росселя, дай Аллах ему здоровья. Эта мечеть будет объединителем и гордостью правоверных. Параллельно с этим необходимо заняться вопросом возвращения мусульманам собственности, которая принадлежала им до революции. Подобные объекты есть в Екатеринбурге, Троицке, Челябинске, Кургане и Тюмени. Есть за что бороться. В этих зданиях можно открыть мечети и медресе. Ко мне часто обращаются меценаты, готовые оплатить их ремонт.
— Есть и еще одна нерешенная проблема – единство мусульман. В регионах Урала параллельно действуют разные централизованные мусульманские организации, что ослабляет мусульманское сообщество. Как вернуть уральской умме единство?
— Это очень тяжело сделать, т.к. общины юридически определены и зарегистрированы под разными духовными и казыятскими управлениями. На Урале уже 10 лет работает ДУМ АЧР. Некоторые общины, ранее входившие в ЦДУМ, перешли туда. В конце 1990-х гг. их руководителями двигали разные мотивы: некоторым общинам помогли достроить мечети, некоторые поддержали финансовыми вливаниями, некоторым помогли решить кадровый вопрос, некоторым оказали юридическую помощь.
Сейчас в ЯНАО, на юге Тюменской области, в Курганской области наметилась тенденция возвращения общин в состав ЦДУМ. Соперничество между муфтиятами возможно, если оно во благо мусульманам. Если оно дружественное, то оно может продолжаться, хотя, конечно, наилучший выход – единое Духовное управление под единым началом.
— Получается, можно договариваться и вместе работать?
— Диалог необходим, даже если мы зафиксируем наши взаимоотношения в соглашении, то можно соревноваться друг с другом в добре и благочестии.
— Есть и на Урале и другая проблема — бывшие региональные муфтии ЦДУМ, вышедшие из состава организации, ведут против Управления информационную войну.
— Здесь действуют такие же правила, как и в светском обществе — приходя на работу, человек пишет заявление о приеме, а при увольнении – заявление об уходе по собственному желанию. То же самое – работа в ЦДУМ. Люди работали, их работа приносила определенные плоды, но потом она переросла в высокомерие, что привело к отколу от ЦДУМ. Если ты ушел, так продолжай себе спокойно работать, не надо искать недостатков и обвинять непонятно в чем верховного муфтия. Нужно обвинить прежде всего себя. Пророк Аллаха (с.а.с.) призывал искать недостатки в самом себе и бороться с ними. Какой бы алим не был ученый, он должен сказать: «На свете я самый грешный и еще не все знающий человек». Если он так скажет, то он будет работать на созидание, а не плести интриги и строить козни.
— Еще работая в Сургуте, вы были представителем верховного муфтия ЦДУМ в Сибири и часто ездили по регионам, теперь вы стали муфтием Урала, и поездок прибавилось. Как относится семья к вашему длительному отсутствию?
— Моя семья относится с пониманием. Все мои родные – очень религиозные и осознают, что все это во имя Аллаха и уммы. Они видят результаты моих поездок и искренне радуются им. На самом деле, я не так уж и долго отсутствую. Когда меня нет, я часто звоню, интересуюсь делами, я всегда в курсе того, что происходит у меня дома. Я искренне общаюсь с супругой и детьми. Как я уже говорил, мой сын Камиль работает имамом в Сургуте, администрирует сайт нашего духовного управления www.imanugra.ru. У него уже есть дочка – трехлетняя Аиша. Моя средняя дочь Альфинур учится в Казанском пединституте, где овладевает арабским и английским языками. Наша младшенькая – десятилетняя Сара живет с нами. Члены моей семьи очень поддерживает меня, за что я им очень благодарен.
— Спасибо вам за интересный разговор, пусть Аллах поможет вам в осуществлении всего вами задуманного.
Беседовал Алексей СТАРОСТИН
Фото автора, ИА «Татар-информ»
На фото:
Муфтий Уральского федерального округа (УрФО) Тагир хазрат Саматов
Родители Тагира Саматова Габдулхак хазрат и Каусария ханум
Тагир хазрат Саматов на проповеди
11.04.2008
Ссылки по теме:
11-04-08 Имамов Среднего Урала обучили пермские коллеги
07-04-08 Автопробег «Мавлид-Байрам» по Зауралью собрал вместе артистов и шакирдов
31-03-08 В Доме мира и дружбы Екатеринбурга рассказали о Пророке Мухаммаде
28-03-08 В Свердловской области для мусульман откроют бесплатную юридическую консультацию
26-11-07 В Екатеринбурге началось строительство соборной мечети
