Амри Шихсаидов: Рукописное наследие - культурное достояние Дагестана

Недавно научная общественность Дагестана широко отметила 80–летний юбилей профессора Амри Рзаевича Шихсаидова – ученого с мировым именем, одного из основателей современной дагестанской школы арабистики. Заслуженный деятель науки Российской Федерации и Республики Дагестан, лауреат премии Правительства Российской Федерации, член Российской ассоциации востоковедов, Европейского союза арабистов и исламоведов – вот далеко не все титулы и звания, которых удостоился ученый за полвека своей научной деятельности. Корреспондент IslamRF побеседовал с Амри Шихсаидовым о его жизни, нераздельно связанной с наукой, о развитии арабистики в Дагестане, ее проблемах и перспективах.

— Амри Рзаевич, как это следует из Вашей автобиографии, Вы родились в Дагестане семье врача. По окончании школы поступили на восточный факультет Ленинградского университета, где продолжили образование по специальности историк-арабист. Что подвигло Вас, юношу, никогда прежде не бывавшего за пределами Дагестана, отправиться в далекий Ленинград?

— Я родился в Дербенте в 1928 году в семье врача Рзы Шихсаидова. Мой отец, выпускник Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге - тогда Петрограде - был первым наркомом здравоохранения, затем руководил больницей, отделом здравоохранения в Дербенте. Моя мать – Ханум - приходилась внучкой известному дагестанскому арабисту, автору исторического труда «Асари Дагестан» Хасан-эфенди Алкадари. В нашей семье царил культ деда, под влиянием чего еще в детстве у меня возник интерес к арабскому языку. Сын Хасана Алкадари и мой дядя Али Гасанов, автор трудов по истории Дагестана, до революции окончил восточный факультет Санкт-Петербургского университета. Следуя его примеру, после школы я отправился поступать в Ленинград, на восточный факультет университета.

— Что представлял собой этот факультет в послевоенные годы? Кто были Ваши учителя и сокурсники?

— В те годы это был ведущий центр подготовки востоковедных кадров. Здесь работали профессора и академики, которые создали мировую славу отечественному востоковедению. Моими преподавателями были светила мировой науки академики И.Ю. Крачковский, В.В. Струве, И.А. Орбели, В.М.Жирмунский, член-кор. Академии наук А.Ю. Якубовский, профессор В.И. Беляев. Повезло мне и на сокурсников: вместе со мной на факультете учились А. Халидов, О.Большаков, Б.Шустер (Шитфар), П. Булгаков, Л. Куббель, А. Лундин, Р. Шарафутдинова, В. Матвеев, Я. Грундфест, ставшие впоследствии выдающимися учеными, крупными специалистами-историками, арабистами и лингвистами.

— Когда у Вас появился интерес к арабским рукописям? Произошло ли это в студенческие годы или позднее, уже после Вашего возвращения в Дагестан?

— Еще в университете я заинтересовался средневековой историей Дагестана; именно ей были посвящены мои курсовые работы. А интерес к рукописям возник уже в Дагестане, в научных экспедициях, организуемых институтом. Жители дагестанских сел, которые я посещал в составе экспедиции, нередко приносили мне старинные рукописи, прося определить, что это за книги. Порою выяснялось, что у них имелись и другие рукописи, а порой и целые коллекции древних манускриптов, с которыми они обычно позволяли мне ознакомиться.

— Принято считать, что систематическое изучение рукописного наследия началось в Дагестане в 40-е годы. Так ли это? Кого из дагестанских исследователей можно считать зачинателями этого дела?

— Начало систематическому изучению рукописей было положено представителями старшего поколения дагестанских ученых и знатоков арабоязычной литературы. Главная заслуга в этом деле принадлежит М.С. Саидову – выдающемуся востоковеду, блестящему знатоку арабского языка и литературы. С именами М.С. Саидова и его коллег М.Нурмагомедова, М.Гайдарбекова, М.-К. Ахмедова, А. Гайдаросманова и К. Баркуева связано создание рукописного фонда, который сейчас насчитывает около 4 тысяч рукописей XI-XX вв. и более 10 тыс. документов на арабском языке. Есть в нем и рукописи на персидском, тюркских и дагестанских языках, однако преобладают именно арабские манускрипты. В последние десятилетия Центр востоковедения проводит работу по изучению нашего рукописного наследия на местах. Необходимые материалы мы копируем или фотографируем. Новые рукописи практически не приобретаем – нет средств, но это не основная причина. Мы придерживаемся новой концепции, согласно которой каждая коллекция рукописей представляет собой единый культурный организм и должна сохраняться там, где она была создана. Наша цель – описать рукописное собрание и составить его каталог, который затем войдет в генеральный каталог рукописных коллекций Дагестана. На данный момент в республике выявлено более 300 собраний рукописей, опубликованы же каталоги лишь двух из них. В этой связи создание общедагестанского каталога представляется делом будущего, которое ляжет на плечи следующих поколений исследователей.

— Когда был основан Дагестанский рукописный фонд? Что за рукописи составили основу его коллекции, и каким образом она пополнялась в дальнейшем?

— Институт истории, археологии и этнографии, в котором я работаю более пятидесяти лет, был создан в 1924 году на базе Дагестанского музея и первоначально носил название «Институт национальных культур». Некоторое количество рукописей перешло в новый институт из музея, но в принципе у нашего института не было «благородных родителей», которые оставили бы ему рукописное наследие, как это имело место в случае с Ленинградом, Ташкентом, Тбилиси и Баку. Первая инвентаризация в собрании института прошла в 1957 году; с этого времени здесь ведется работа по собиранию рукописей. Она продолжается и в настоящее время, однако, хочу отметить, не столь интенсивно, как того заслуживает наше рукописное наследие. Феномен Дагестана – наличие у частных лиц огромного количества рукописей, большинство из которых по-прежнему не выявлены и не исследованы. Несмотря на успехи дагестанских арабистов, сотни рукописных коллекций остаются не описанными, несмотря на то, что они заслуживают нашего самого пристального внимания.

— Мне не раз приходилось слышать о гонениях, которым в советские годы подвергались дагестанские ученые, связанные с исламом и арабским языком. Имело ли что-нибудь подобное в отношении Вас, ученого-арабиста?

— В самом деле, в 20-30-ые годы прошлого века, в разгул атеистической кампании, мы утратили значительную часть нашего духовного наследия. Были закрыты мусульманские школы – медресе, некогда известные на всем Северном Кавказе и в России. Репрессированы ученые-арабисты, много рукописей пришло в негодность или же было уничтожено. Из страха быть наказанными люди относили принадлежавшие им книги в действующие мечети (таковых в Дагестане оставалось около 17), прятали в надежных, на их взгляд, местах. К примеру, известны случаи, когда рукописи замуровывали в стены домов или же укрывали в пещерах. К чести дагестанцев скажу, что им, несмотря на все гонения, удалось сохранить немало рукописных книг.

Недоверие властей распространялось и на исследователей, занимавшихся арабоязычной культурой. И если в Ленинграде и Москве ученые свободно занимались изучением арабских и персидских рукописей, то в Дагестане это было невозможно. Вспоминается случай: в 1980 г. мы подготовили сборник документов «Восточные источники по истории Дагестана», в который вошли оригинальные тексты на арабском языке. Когда встал вопрос о его издании, последовало распоряжение убрать из книги все тексты на арабском. Нам стоило немалых усилий отстоять хотя бы половину из них.

— За долгие годы, которые Вы занимаетесь арабскими рукописями, через Ваши руки прошли тысячи старинных манускриптов. Какой из них Вы считаете своей самой ценной своей находкой?

— Для меня, ученого, занимающегося рукописным наследием, ценна каждая книга. Значение рукописи, по моему убеждению, определяется не только древностью или богатством художественного оформления, но и ее «биографией», а именно историей ее создания и переписки, ареалом распространения, ее движением. Кто учился по этой рукописи и кто был ее переписчиком, где и за какую цену ее продавали, насколько она была интересна читателям – сведения об этом не менее важны, нежели содержание книги, ее информативная составляющая. Хочу отметить, что дагестанские рукописи способствуют изучению истории и культуры не только Дагестана, но и стран Ближнего Востока. В местных коллекциях находится немало книг, переписанных в XII-XV вв. в Багдаде, Дамаске, Ширазе. В частности, мы обнаружили около 40 сочинений знаменитого ученого аль-Газали, переписанных от 1119 г. до XVII в. включительно. Старейшая же рукопись, обнаруженная в Дагестане, датируется 1118 г. Это выдающий толковый словарь «ас-Сихах» аль-Джаухари (ум. 1005 г.). В целом мы можем говорить о 1000-летней давности дагестанской литературной традиции.

— Недавно по Вашей инициативе в Общественной Палате Дагестана состоялся круглый стол, посвященный проблеме сохранения рукописей. Его участники отмечали, что ежегодно из Дагестана вывозится много рукописей для последующей их продажи в странах Ближнего Востока. Насколько эта проблема актуальна для республики и что необходимо делать, чтобы положить конец этому явлению?

— Я крайне отрицательно отношусь к такого рода «бизнесу». Рукописное наследие - культурное достояние Дагестана и должно оставаться в Дагестане. Государство обладает правом предпочтительности покупки памятников, которые имеют историческую и культурную ценность. Между тем, за последние 5-10 лет участились факты продажи за границей рукописных Коранов из Дагестана. К примеру, как мне стало известно, недавно на одном из зарубежных аукционов был выставлен хороший, красиво иллюстрированный Коран, созданный в Дагестане. Люди выезжают за рубеж и тайком вывозят с собой рукописи; возможно, существуют посредники, которые наживаются, продавая книги в частные коллекции и музеи. К сожалению, часть рукописей «утекает» из республики вместе с паломниками. Хадж – дело святое для людей, но среди честных мусульман находятся единицы, которые используют паломничество для незаконного вывоза рукописей. Одними только запретительными мерами, как мне кажется, этих людей не остановить. Дагестанцы должен осознать, что рукописи представляют не только коммерческий интерес. Это часть нашей культуры, притом весомая ее часть. Бережное отношение к рукописям - наша задача и обязанность. Мы уже утратили немалую часть книг, оставленных нам предками; теперь эти книги находятся в частных и государственных собраниях Франции, США и, главным образом, Сирии и Турции. Я думаю, что соответствующие организации, в том числе Духовное управление Дагестана, должны вести постоянную, неослабевающую разъяснительную работу. Кроме того, нужно попытаться вернуть дагестанскому народу его культурное наследие (в данном случае речь идет о ксеро-, фото- и микрокопиях рукописей). Немалые надежды в этом отношении я возлагаю на возглавляемую Никитой Михалковым долгосрочную программу «Возвращение». Что касается вывезенных оригиналов рукописей, то их возвращение в ближайшее время кажется мне нереальным, поскольку приобретшие их музеи и частные владельцы вряд ли пожелают с ними расстаться.

— И последний, традиционный вопрос о Ваших творческих планах?

— Конечно, я бы хотел продолжить работу по изучению культуры Дагестана. За многие годы исследовательской работы у меня скопился большой объем материалов, которые необходимо привести в порядок и опубликовать. Кроме того, я намерен по-прежнему заниматься каталогизацией арабских рукописных коллекций. Во всяком случае, положить начало их публикаций. Именно начало, потому что подготовка издания каталогов, - это дело многих десятилетий. Два дагестанских вуза, к нашему общему удовлетворению, готовят кадры востоковедов, готовых заняться этим благородным делом, и в этом плане я смотрю на будущее с оптимизмом. И, наконец, я занимаюсь историей средневекового Дагестана и очень хотел бы, помимо сугубо академических книг, написать несколько популярных и научно-популярных работ. Общеизвестно, что научно- популярная работа, составление различных учебников и учебных пособий – дело чрезвычайно трудное, требующее не только знаний, но и особого мастерства.

Беседовала Патимат Гусейнова

24.06.2008