Абдулбари-хазрат Муслимов: Я благодарен Всевышнему за все

05.06.2009 13:21

Мало кому известно, что заместитель председателя ДУМНО по учебно-воспитательной работе и главный имам-хатыб Соборной мечети «Тауба» Нижнего Новгорода Абдулбари-хазрат Муслимов когда-то был примерным пионером и даже помыслить не мог о том, чтобы связать свою жизнь с религией. Однако жизнь сложилась иначе. Интерес к арабскому языку, с которым молодой человек познакомился еще в гимназии, привел его сначала в медресе в городе Октябрьский, а потом и в Саудовскую Аравию, где он проучился целых четыре года. О перипетиях своей судьбы Абдулбари-хазрат рассказал в интервью IslamRF.  

— Абдулбари-хазрат, это правда, что Вы из Башкортостана?

 

— Да, из Башкортостана, точнее, из деревни Юлдашево Мелеузовского района Республики Башкортостан, что располагается на левом берегу реки Агидель. Именно здесь я появился на свет 30 января 1977 года.

 

— Вы были первым ребенком в семье?

 

— В семье я был последним, пятым ребенком. Так что, когда я родился, у меня уже были брат и три сестры.

 

— Чем занимались Ваши родители?

 

— Отец работал конюхом, а мама – дояркой, а позже – в школе. Обычная деревенская семья, где ценился труд и не приветствовались лень и разгильдяйство. С самого раннего детства нас приучали к труду. Еще когда я был совсем маленьким, я помогал отцу пасти стадо, а, когда подрос, стал ухаживать и за лошадями. Что такое жизнь в деревне, и что такое труд – я знаю не понаслышке.

 

— Как и многие деревенские дети, в школу Вы, наверное, ходили за несколько километров от дома?

 

— Нет, в этом плане мне повезло. Деревня у нас была довольно большой, поэтому прямо здесь можно было пройти полный курс средней школы. Я отучился в юлдашевской школе девять классов. Учиться мне нравилось, поэтому и оценки были хорошие. Не скажу, что я был отличником, но зато твердым хорошистом. После окончания девятилетки все мои одноклассники разъехались, кто куда. Многие старались продолжить образование в городе. Я в том числе.

 

— И тогда Вы поступили в медресе…

 

— До медресе было еще далеко. Сначала, благодаря своей старшей сестре, Ляле Маратовне, которая была преподавателем русского языка и литературы и завучем одной из школ, я поступил в гимназию №2 в городе Ишимбае. В начале 90-х это была одна из первых гимназий в Башкирии. В гимназии были 2 направления. Одно – экономическое, усиленное математикой, физикой, а второе – гуманитарное. Я оказался в классе с экономическим уклоном. Несмотря на то, что много лет спустя я пошел учиться на филолога, то есть, стал заниматься гуманитарными науками, изучение экономики, математики и естественных наук пошло мне на пользу.

 

В гимназии мы получили очень хорошую подготовку, ведь к нам приходили читать лекции преподаватели из лучших вузов Башкирии.

 

В гимназии я впервые столкнулся с арабским языком. Это была одна из первых школ, где, помимо европейских языков – английского и немецкого – велось преподавание арабского и турецкого.

Преподавал арабский язык у нас Ибрагим Алибаевич, который много лет посвятил изучению старинных рукописей башкир и татар (как известно, до революции татары и башкиры писали на арабской графике). Кроме того, он учился в Иордании в Институте  арабского языка. Он был первым, кто научил меня читать по-арабски.

 

— В программе обучения у вас было несколько языков. Не тяжело было?

 

— Арабский, башкирский языки давались мне легко, а вот с русским и английским были определенные трудности. Хотя, учась в деревенской школе, благодаря помощи сестры, я одним из первых заговорил на русском языке.

 

— В те годы Вы были светским человеком и никакого отношения к религии не имели?

 

— Мы – поколение, которое было воспитано в советских, пионерско-комсомольских традициях. С Исламом я был связан через традиции своего народа, через маму и бабушек, которые сохранили веру, несмотря ни на какие запреты светских властей.

Я и сейчас помню, как бабушка со стороны отца готовилась к религиозным праздникам, как мы их отмечали, какие на столе были вкусные блюда…

А еще мы дружили с семьей имама из Салавата. Мы ходили друг к другу в гости, и иногда видели, как он молился.

 

— Вы сами были пионером?

 

—Конечно. Однако это было время начала распада Советского Союза. Скоро государство СССР перестало существовать, а вместе с ним канули в лету пионеры и комсомольцы. Комсомольский актив прекратил существование как раз перед нами. Именно в том году, когда нас хотели принять в комсомол. Мы даже не успели попрощаться со своими пионерскими галстуками.

 

— А Вам хотелось быть комсомольцем? Вы ведь не знали, что все рухнет так неожиданно. Наверное, были планы: вот я сейчас пионер, скоро стану комсомольцем…

 

— У меня такого не было. Тогда все эти организации уже теряли силу. Поэтому на себе мы не почувствовали какой-то потери. Тем более я переходил в городскую школу, которая имела определенный распорядок, наверное он также сыграл в этом свою роль, отвлек меня от раздумий. Наша учеба и жизнь в гимназии были настолько насыщенными, что времени думать о комсомоле у нас не было.

 

— Почему Вы приняли решение продолжить обучение в медресе? Ведь после гимназии Вы наверняка могли с легкостью поступить в светский вуз.

 

— Многие мои одноклассники так и сделали, тем более выпускники нашей гимназии были хорошо подготовлены. Я же решил продолжить заниматься арабским языком. В светских вузах Башкирии не было такой возможности, а вопрос о переезде в Москву или Питер я даже не рассматривал. Вот и пошел в медресе. Хотя, как я узнал позднее, я мог учиться арабскому в Кувейте…

 

Однажды наш преподаватель Ибрагим Алибаевич сказал, что есть возможность поехать учиться за границу в Кувейт. В то время для нас это было новшество. Три человека из нашей гимназии подготовили документы. Три парня. Никаких экзаменов не требовались. Мы отправили документы и стали ждать приглашения. Приглашения потом пришли, но нас об этом не оповестили. Вероятно, просто забыли.

 

Узнал я об этом только через несколько лет, когда поехал учиться в Мекку. Никакой обиды у меня не было. Как случилось, так случилось. На все воля Аллаха.

Вот так я оказался в медресе «Нур аль-Ислам», что находится в городе Октябрьский на границе Башкортостана и Татарстана. Это медресе было одним из первых и лучших учебных заведений такого профиля в России, а может быть и на всем пространстве бывшего Советского Союза.

 

Учеба отличалась тем, что здесь предметы преподавали как учителя из арабских государств и Турции, так и наши, российские хазраты. И это было правильно. Мы не только внимали словам арабских ученых, но и слушали наших имамов, которые учили нас, что российские условия отличаются от жизни в других государствах, что у нас другая действительность, другая ментальность, и это надо учитывать в работе с верующими, в работе с прихожанами. Ислам – он везде один, но есть местные специфические условия.

 

— Расскажите о Вашей жизни в медресе.

 

— Студенты медресе того времени – это особое общество. Общество молодых ребят, которые не пьют, не курят и изучают науки, которые связывают их с прошлыми поколениями, с культурой Ислама. И все это в 90-е годы, годы разрушения государственных институтов, разгула криминала и нечеловеческой жестокости. Вот в таком контрасте формировались наши личности.

Учиться было тяжело, в первую очередь потому, что некоторые преподаватели совершенно не знали русского языка. С другой стороны, это было забавно, так как они учили нас арабскому языку, а мы их – русскому.

Мы жили на закрытой территории. Это была территория детского сада. Сам детский сад был переделан под учебное заведение. На первом этаже располагались учебные классы, на втором – общежитие.

В основном мы изучали религиозные дисциплины, плюс усиленно занимались арабским языком. Арабский язык, Исламского право, История жизни Пророка Мухаммада, Изречения Пророка, Священный Коран, Толкование Корана – все это предметы, которыми мы занимались практически ежедневно. Помимо этого у нас был татарский язык и несколько светских дисциплин.

Медресе действительно было одним из лучших, и выпускники «Нур аль-Ислам» не оставались без работы. Многие студенты, которые учились до нас и мои сокурсники в настоящее время преподают в учебных заведениях, кто-то является муфтием, некоторые работают директорами. Из предыдущей группы это такие люди, как Рафиг-хазрат, Азат-хазрат. Они преподают в Набережных Челнах в медресе «Ак-мечеть». Из моих сокурсников это Ильхам-хазрат Дильмухаметов, преподаватель РИУ (Казань), Расим-хазрат Кузяхметов, директор медресе «Шейх Саид» в Саратове и некоторые имамы, которые работают в Татарстане, Башкортастане, Казахстане, Таджикистане и Узбекистане, а также Дамир-хазрат Мухетдинов, председатель Совета улемов ДУМНО, ректор Нижегородского исламского института имени Х.Фаизханова. Именно в медресе «Нур аль-Ислам» мы с ним и познакомились.

 

— Как случилось, что Вы отправились на учебу в Саудовскую Аравию, да не куда-то, а в Мекку?

 

— Это была милость Всевышнего. Я отучился первый год в медресе. На втором курсе у нас некоторые ребята стали преподавать отдельные религиозные дисциплины. Если Дамир-хазрат занимался исламским правом – фикхом, то я преподавал для младших курсов изречения Пророка Мухаммеда. Из той группы, которые учились в Октябрьском, в Саудовскую Аравию уехали только несколько человек, те, кто по успеваемости входил в пятерку лучших студентов. Из Нижнего – Дамир-хазрат, из Татарстана – несколько человек, из Башкирии, в том числе и я.

 

Это был 1994 год. Проводился набор в Институт арабского языка в Мекке при Университете Умм-аль-Кура и медресе Дар аль-Хадис аль-Хайрия. Одни студенты, которые хотели лучше изучить арабский язык, поступали в Институт, другие (кто более-менее знал арабский и хотел сразу заниматься религиозными дисциплинами) поступали в медресе.

 

Я пошел сразу в медресе. Я не скажу, что превосходно владел языком, но те люди, с которыми я был знаком, порекомендовали мне поступать сразу в медресе. Сейчас я не жалею об этом, хотя на первых парах мне пришлось очень трудно.

 

— Как прошла акклиматизация?

 

— Акклиматизация проходила тяжело. Ведь мы приехали туда весной, после зимних холодов, а там температура за 40.

 

— В общежитии быстро нашли общий язык с другими студентами?

 

— В общежитии я жил среди студентов из России. Руководство медресе исходило из того принципа, чтобы студенты из одного государства жили вместе. Так им было легче привыкнуть к новым условиям. Были такие студенческие общины, представлявшие разные страны.

 

— Чем Вы занимались в свободное время? Не все же время вы проводили в аудиториях или общежитии?

 

— Конечно. Учеба у нас длилась с 8 утра до часу дня. Что интересно, когда мы приходили с утра, нас отмечали. Если опаздываешь на первый урок, то не пускают на остальные лекции. Если пропускаешь хотя бы один день, у тебя урезают стипендию. Это были механизмы, которые носили воспитательный характер. Я думаю, это было очень кстати. Остальное время у нас было свободное. Человек мог учиться, мог отдыхать. Это было на его усмотрение.

 

Я жил с другом Равилем из Татарстана. Он в настоящее время продолжает обучение в аспирантуре. У нас с ним был разработан такой график: после учебы – один-два часа отдыха, а потом мы либо посещали уроки, которые проводились в мечетях (известные ученые читали их ежедневно), либо занимались самоподготовкой. Нам учеба давалась труднее, чем тем, кто знал арабский в совершенстве, поэтому мы обязаны были в двукратном-трехкратном размере все изучать. Если другие студенты знали язык, и для них  было достаточно посещать занятия, то мы должны были по несколько раз читать, заучивать, все перепроверять, и свободного времени оставалось крайне мало.

Когда мы уставали от учебы, мы могли съездить на море, искупаться, встретиться с друзьями. Самое главное, чтобы мы исправно посещали занятия и в учебе успевали.

 

— Как происходило знакомство с местной культурой?

 

— Если у мединских студентов студенческий городок располагался вне городских стен, то мы жили прямо в городе. Поэтому очень быстро приспособились к местному колориту. Уже через несколько месяцев мы исходили Мекку вдоль и поперек и знали здесь все достопримечательности.

 

— Как к вам, студентам-иностранцам, относились местные жители?

 

— С доброжелательностью и любопытством. Мекка – это священный город для мусульман, ежегодно туда стекаются миллионы паломников из разных уголков мира и поэтому сам процесс коммуникации, общения там гораздо свободнее, чем в других городах. Люди здесь не скованы в плане общения. Для них, наоборот, интересно побеседовать с разными людьми.

 

— Сама поездка и проживание в таком городе, как Мекка оказало на Вас влияние?

 

— Конечно. Первое время, когда человек сюда приезжает, он привыкает, приспосабливается к новой среде, и некоторые вещи  просто незаметны за самим процессом привыкания и всем, что с этим связано.

В моем случае, осознание того, куда я попал, пришло после поездки в Россию на каникулы после окончания первого года обучения. Вернувшись в Мекку, я действительно почувствовал, насколько велика разница между культурами, традициями и образом жизни. Мекка – священный город и это не просто слова. Здесь чувствуешь какое-то душевное спокойствие, это невозможно выразить словами. Наступает внутреннее умиротворение. Каждый раз, когда я приезжал в Мекку, я каждый раз это чувствовал. Недаром в Священном Коране о Мекке говорится «спокойный мирный город».

Если же Родина притягивает тебя тем, что ты здесь вырос, что у тебя здесь живут родители, родственники, друзья, то Мекка притягивает, как духовный центр, и это очень сильно ощущается.

 

— Вы приехали в Мекку, куда во время хаджа устремляется огромное количество паломников. Какие впечатления у Вас были, когда Вы впервые встретили хадж на святой земле?

 

— Хадж для любого паломника – это очень ответственный и тяжелый обряд поклонения. Чтобы не потеряться, надо слушать руководителя группы. Даже если знаешь язык, найти свой квартал очень сложно в это время. Во время первого хаджа, как правило, не смотришь по сторонам, ты всецело занят совершением обрядов и при этом стараешься не отстать от своей группы. Разговаривать, делиться впечатлениями с другими людьми ты начинаешь, когда совершаешь хадж уже во второй раз. А между тем люди – это самое главное, они проходят через огромные трудности, преодолевают различные препятствия, чтобы попасть сюда. Интересно совершать паломничество с корреспондентами и журналистами, которые как раз ищут знакомства с разными людьми и записывают их истории.

 

В Мекке мне приходилось встречаться с людьми, всю жизнь копивших деньги для того, чтобы совершить хадж, с людьми с физическими недостатками, с паломниками, которые ехали в Мекку, совершенно не зная арабского языка, с новообращенными, которые недавно приняли Ислам и еще не знают много о религии и, тем не менее, начинают с самого трудного – совершения хаджа. Разные массы людей, разных национальностей, разных традиций – всех их объединяет вера во Всевышнего Аллаха. Конечно, это не может не вызывать восхищения.

 

— Во время Вашего пребывания в Мекке, приезжали совершить хадж кто-нибудь из Ваших друзей, родственников? Как Вы им помогали?

 

— Не только я, все мекканские студенты принимали активное участие в хадже приезжих, причем не только родственников или знакомых. Помогали людям совершить обряды хаджа, их сопровождали – все это мы делали с удовольствием. Когда приезжали друзья из России, они часто останавливались у нас.

Мои родители (к сожалению, отца уже нет в живых), братья, сестры – верующие, но хадж еще не совершали.

 

— Вы четыре года прожили в Саудовской Аравии. Где, кроме Мекки, Вам еще удалось побывать?

 

— Каждый год я старался съездить в Медину. Также посещал Таиф. Таиф – это город недалеко от Мекки, в 80 километрах, в горной местности, где проживает много наших единоверцев из Средней Азии, которые переселились туда до и после революции.

 

— По окончании обучения перед Вами стоял вопрос о продолжении занятий? Почему приняли решение вернуться в Россию?

 

— Такого вопроса не стояло. Программа медресе была рассчитана на 10 лет. Это очень сильное учебное заведение. Его можно сравнить с духовной семинарией у православных. За это время студенты должны были выучить Коран, толкование. Кроме того, студенты также должны были выучить шесть известных сборников изречений Пророка Мухаммада. Поэтому и само заведение называется «Дом хадисов», т.е «Дом изречений Пророка Мухаммада».

 

Я отучился там 4 года. Это не полная программа. Т.е у меня не законченное высшее религиозное образование.

Я закончил первую ступень – 3 года и отучился 1 год на второй ступени. Затем для себя я решил, что на первом этапе этого достаточно.

 

— Когда Вы решили закончить обучение и вернуться домой, Вы уже знали, куда пойдете учиться или работать? Или ехали с намерением на месте во всем разобраться?

 

— Из Саудовской Аравии я ехал с целью поступить в вуз, в светское учебное заведение. Я готовился к тому, что после окончания учебы я должен поступить в светское заведение, так как в нашем обществе это необходимо.

 

В том же году я поступил в Башкирский государственный университет, на факультет башкирской филологии и журналистики.

 

— Почему именно башкирская филология? Можно было предположить, что Вы поступите на специальность, связанную с Востоком…

 

— Так получилось, что моя жизнь была связана с религией, и через нее я все сильнее чувствовал духовную связь со своим народом. Именно через религию я пришел к мысли, что в светском вузе хочу учиться по специальности, связанной с башкирской историей и культурой. Нужно было восстанавливать, изучать, познавать те связи с предыдущими поколениями, которые были потеряны за годы советской власти. Чтобы рассказать это на понятном доступном языке, нужно хорошо знать свой язык и литературу. Так я оказался на факультете башкирской филологии и журналистики.

 

— Вы вернулись из Саудовской Аравии уже взрослым, самостоятельным молодым человеком. Понятно, что теперь Вы не могли жить на деньги родителей, нужно было обеспечивать себя самому. Куда Вы устроились на работу?

 

— Зарабатывать самостоятельно, я, как и многие юноши и девушки из нашей деревни, начал еще в школьные годы, во время летних каникул. Уже после школы я старался быть полностью независимым в финансовом плане, хотя, конечно, были и трудные моменты, когда без помощи родителей обойтись было нельзя.

Так получилось, что после девятого класса я все время путешествую. Из деревенской школы я уехал в городскую школу, в гимназию, затем перебрался в медресе, а потом и в Саудовскую Аравию, в Мекку. В Аравии я работал переводчиком, помогая нашим паломникам во время хаджа. После того, как я приехал из Мекки, я преподавал в Уфе арабский, а также переводил литературу с арабского на русский.

После окончания первого курса Башкирского государственного университета, мне поступило сразу три предложения о работе. Первое, что мне предложили – поехать в Сибирь, в город Лангепас, где у меня работал очень хороший друг – Ибрахим-хазрат – главный имам города Лангепаса. Он хотел, чтобы я стал его помощником. Второе предложение – продолжить работать преподавателем в одном из медресе Башкортостана. И третье – предложение Дамира-хазрата Мухетдинова о работе в сфере образования в Духовном управлении мусульман Нижегородской области. Я выбрал Нижний Новгород. Перешел на заочное отделение и переехал сюда. В прошлом году я защитил диплом по теме «Башкирско-арабские литературные связи».

 

— Вы сразу получили должность заместителя председателя ДУМНО по учебно-воспитательной работе?

 

— Нет, я восемь лет назад начинал преподавателем арабского языка, Корана, изречений пророка Мухаммеда и исламского мировоззрения в медресе «Махинур», и только спустя четыре года я был назначен на должность заместителя председателя ДУМНО. В настоящее время я также являюсь директором медресе «Махинур» и проректором Нижегородского исламского института имени Х.Фаизханова по учебно-воспитательной работе.

 

— В чем заключаются цели и задачи Вашей деятельности на учебно-воспитательном поприще?

 

— Вся моя деятельность связана с образованием: это программы, учебники, организация образовательного процесса, лекции, связи ДУМНО с другими образовательными учреждениями, как Нижегородской области, так и других регионов России.

 

— Вы семейный человек?

 

— Да, я женат уже пятый год. Супругу зовут Эльмира. С ней мы познакомились в Нижнем Новгороде. У нас растет дочка Амина. Ей два года и девять месяцев.

 

— Довольны ли Вы Вашей жизнью?

 

— Доволен. У меня интересная работа. У меня замечательная семья. Что еще нужно человеку для счастья?!  Все это – по милости Всевышнего Аллаха. И я благодарен Ему за это.

У каждого человека могут быть и взлеты и падения, моменты успеха и моменты испытаний. Жить, не смотря ни на какие беды и несчастья – вот в этом и заключается смысл жизни. Что бы ни случилось, я считаю, что истинный верующий всегда должен благодарить Всевышнего, ибо все, что происходит на Земле, происходит по Его воле.

 

Беседовал Павел ЦАРЕВ