Почему нам нужно вводить курс «Основы мусульманской культуры»? (опыт народного диалога по проблеме межконфессиональных отношений)

Этот материал редакция размещает под грифом «Без комментариев», оставляя за читателями право сделать свои выводы. Это часть интервью, посвященного межконфессиональным отношениям, взятое мной у отца Георгия Кошелева на его встрече с паствой в поселке Солнечном Сургутского района ХМАО — встрече, которая проходила в помещении администрации поселка. Это интервью я оставила без литературной обработки, сохранив живую устную речь. Это язык, на котором наши священнослужители говорят с людьми, живая пастырская беседа, из которой можно легко понять, как формируют взгляды своих прихожан на разные аспекты жизни рядовые священники Русской православной церкви. Участие в подобного рода собраниях все чаще наводит меня на мысли о том, каким будет содержание курса основ православной культуры в школах на практике, кто и как будет его читать в глубинке, и почему чиновничеству уже сегодня следует задуматься о введении курса Основ мусульманкой культуры.

ГХ: Батюшка, а есть еще неправославные люди, и, слава Богу, здесь, в поселке, все-таки почти 50 % мусульман живет. Как Вы считаете, отсутствие здесь мечети, присутствие лишь храма при такой структуре населения это нормально? Вот вы говорили, что мусульмане здесь не очень воспитанные, да?

Б: Я так не говорил, это говорили из Башкирии люди.

ГХ: Ну, Бог с ними, с башкирскими людьми. Это на их совести. Вы как бы повторяете.

Б: Они просто как бы мне сказали.

ГХ: В Башкирии тоже, слава Богу, хватает разных людей и разных мусульман. Не об этом речь. Можно мне у вас спросить как настоятеля местного храма, священника и гражданина, а как же с мусульманами здесь быть? Мне прихожане ваши рассказывали, что здесь уже со школы конфликты начинаются. А это уже заботы ваших прихожан. Как можно здесь за мусульман не радеть в такой-то ситуации? Они же так и будут без окормления. Может быть, имеет смысл воспитывать одновременно и православную, и мусульманскую общину, чтобы их уравнять в правах и мечеть им построить тоже?

Б: Я со своей стороны, как священник православный, был озабочен своей общиной. Мое сердце болело за поселок Солнечный, за православное население, которое страдает оттого, что нет подкрепления духовного, что оккупируют всякие различные группировки религиозные, которые насаждают свое, реально причем. Ходят, насаждают и насаждают. Негде укрепиться. Чтобы окрестить младенца, надо ехать или в Сургут, или Сайгатину, а это все-таки не просто. У мусульман что? Там все-таки нет такого таинства крещения. Молитву прочитал… Ну, там у мальчиков обрезание, но это дело такое…

ГХ: Это значит в больнице нужно делать? И в мечеть ходит за этим и другими ритуалами не нужно. Например, джума по пятницам для мужчин обязательна. И женщин немало туда в этот день идет.

Б: Сами традиции и обряды православные требуют храма обязательно. Например, даже в мусульманской традиции, как знаю я, как историк, можно и дома помолиться: коврик постелил, на Мекку направился и помолился. И все. Обязательно, чтобы ты помолился. Не важно, где именно. Но если есть мечеть, слава Богу. Но мечеть у них обязательна именно в самом мусульманском государстве. А если в светском государстве, это необязательно. А для христиан всегда обязательным храм был, даже в Римской империи, где христианство было гонимо. Всегда делали храмы, где-то в катакомбах оборудовали храмы. С тех пор есть замечательные римские катакомбы, расписанные причем. Там образы есть Божьей Матери, Христа еще третьего столетия. Кто-нибудь был в Риме из вас? Не были?

Голос из паствы: Собираемся.

Б: Съездите! Так что это совсем другие традиции. Конечно, я, как православный священник, за храм ратовал. Я сказал, в основном это построено на пожертвования прихожан. Причем, основная часть – это сургутяне, потому что, будучи священником, который служил в свое время в Сургуте раньше, где-то что-то, кого-то знаешь, как-то стараешься попросить. Если это мулле, мусульманскому священнику было бы надо, я думаю, он тоже бы это делал, так ведь?

ГХ: Наверное, да.

Б: Нет проблем. Это бы не мешало. Помогали бы все.

ГХ: Тем более, что по пятницам мусульмане обязаны собираться где-то, есть и такая традиция, не правда ли, батюшка?

Б: У них даже нет здесь мусульманского священника, самое смешное, насколько я знаю.

ГХ: В Солнечном?

Б: Да.

ГХ: Но есть в Сартыме, есть в Лангепасе, есть в Сургуте, Белом Яру!

Б: Да, есть везде.

ГХ: Так. А здесь, значит, говорите, нет?

Б: То, что у них нет, значит, что он им не нужен. Кому нужен, они, мусульмане, просят, и им дают священника. Из Татарстана, из Башкирии, откуда угодно присылают.

ГХ: Допустим, сами не хотят. И что же, батюшка? Им своей веры не видать, жить без окормления и воспитания? А как же забота о ближнем? Терпение христианское? Ведь дети наши рядом растут.

Б: Потому что, здесь они, пусть это даже, значит, все-таки не мнение чисто башкирского татарина о том, а мое - что они не мусульмане, а просто какие-то вообще не пойми кто.

ГХ: Ну, ведь, батюшка, по мусульманской догматике нельзя сказать про человека, который говорит, что “я мусульманин” – «нет, ты не мусульманин». Грех ведь, отец Георгий?!

Б: Могу сказать также, что и наши тоже есть христиане, которые нехристиане. Они крещеные, но совершенно порой не исполняют христианских традиций и все прочее. Я могу об этом всегда говорить, и для меня это никакой не грех, это правда. А правда как может быть грехом? Так же и в мусульманстве. Если они закон не соблюдают, если они, извините меня, пьют и т. д., какие они мусульмане? Я прямо мусульманам это говорю, не только вам. Я говорю: “Какой ты мусульманин, если ты пьяный ко мне подошел, да еще с матом?” Часто такое, они подходят; на Белом Яру. Я теперь уже на машине езжу, пешком не хожу, потому что, как только я пойду пешком, обязательно пьяненький какой-нибудь башкирин или еще кто-нибудь: ”Я мусульманин! Помолись за меня, сделай мне что-нибудь, чтобы все у меня было хорошо”. Я говорю: "А почему ты ко мне подходишь?" Я еще так красиво говорю, потому что он с матом, пьяный весь в умат, подходит, что-то там с меня требует. Я говорю: “А что ты с меня требуешь? У тебя есть свой священник, иди! Я посмотрю, что он тебе скажет, когда увидит твое это состояние. Какой ты мусульманин? Ты не мусульманин никакой. Ты пьяный! Так ты уже не мусульманин. Ты иди, протрезвись, потом будем говорить”. Реально такая обстановка. Это при том, что есть у нас на Белом Яру мулла, то есть хазрат.

ГХ: То есть, он ничего не делает?

Б: А что с таким народом сделаешь? Как и русский такой же пьяный ко мне подойдет? Что с ним сделаешь, если это единственное место обитания у него в промежутках между отсидками? Он так вот пока здесь живет, пьет, и все. Что ты с ним сделаешь уже? Ничего ты с ним не сделаешь. То есть, конечно, сложная ситуация в целом.

ГХ: Да, батюшка, сочувствую я вам! И хазрату этому в Белом Яру.

Б: И тут любой храм, православный или мусульманский, уже имеет большое значение, потому что люди хотя бы вспоминают про Бога. А так для них особой разницы теперь и нет, то есть они любого священника видят – уже вспоминают про Бога. Даже придет он ко мне в храм, я ему уже объясню, что “ты поступаешь неправильно по своему закону”. Я его закон лучше знаю, чем он сам, этот мусульманин якобы. Как этот сказал мулла в Ханты-Мансийске, когда его там спросили, почему бы и нам за бюджет мечеть не построить (а там реально за бюджет строили храм), в Ханты-Мансийске.

ГХ: Это Вы о ком, батюшка. Не о Рустаме-хазрате?

Б: Нет, тот молодой. О пожилом. Главном. Он так на это сказал: “А вы, мусульмане, туда ходите и молитесь”.

ГХ: Вы имеете в виду верховного муфтия Талгата Таджуддина? Он сказал, когда приезжал?

Б: Да. Он и говорит: “Какая вам, люди, разница? Нам можно везде молиться, так что ходите в новый храм, раз не дают мечеть построить и молитесь там, в храме”.

ГХ: А вы как, батюшка, не против? Это не будет странно для вас и паствы, как минимум? Это же он не от хорошей жизни говорит. А от того, что это протест так выражается?

Б: Вот так вот, просто анекдот такой.

ГХ: Ну какой же это анекдот, батюшка? Это грустно.

Б: Да лишь бы хоть где молились! А что толку строить? Построишь, они все равно ходить не будут. Какие еще вопросы будут у вас?

Голос из паствы: Можно я задам вопрос? Есть у нас направление христианское, есть мусульманское, и т. д. Но, по сути, Бог один над всеми. Не знаю, насколько осведомлен я, правильно или нет? Хотелось бы сейчас уточнить. Пророки Магомет, Аллах – сыны Божьи, или как здесь идет? Почему пошло такое разделение на христианство, мусульманство и различные другие религии?

Б: Ну, территориально, во-первых. Мусульманство было арабской национальной религией изначально. Арабы жили сами по себе на Аравийском полуострове. Они жили, занимались торговлей. У них были свои национальные языческие традиции. А христианство – это была Византия к тому времени уже; христианская Римская империя, Византия. То есть тогда она приняла уже как государственную религию христианство. Это все-таки VII век. Мусульманство появилось в VII от Рождества Христова. Христианство уже существовало шесть веков. А кто такой исторически Мухаммед – это человек. Были у них религиозные пророки, деятели. Кризис у них тоже был экономический и духовный в этот момент, в начале VII века. Их торговые пути прервались. Иранцы были еще, зороастрийцы. Они вообще огню поклонялись. Они перекрыли арабам кислород. Они перекрыли им торговые пути. И у них был кризис, все плохо. Они многие подались в религию. И Мухаммед в том числе. Торговля не идет. Что делать? Пошел в пророки. Он общался с разными общинами. Были там иудеи, христиане, но еретики, которые из Византии были изгнаны за ересь какую-нибудь. Он с ними общался, с теми, с другими, со всеми. И вот он создал на основе всех этих своих знаний религию для арабов. При чем как бы он считал, что он избранный человек, что у него были какие-то там откровения. Ему необходимо было создать эту религию для того, чтобы объединить арабов. Изначальная была цель – вот этих иранцев покорить их новой этой религией, исламом. То есть, чистой верой, без всяких примесей. Он считал, что в иудаизме и в христианстве есть недочеты, а вот арабы – это избранный народ. То есть не евреи избранный, а арабы – избранный народ, потому что старший сын Авраама был Измаил, а они потомки Измаила. А евреи все переврали, неправильно написали. На самом деле арабы – избранный народ. Мухаммед был новым пророком, примерно как Моисей для евреев, так Мухаммед для арабов. Место Иисуса Христа непонятно в Коране. То есть вроде как они Его почитают, да. Он какой-то избранный, но кто именно Он… То есть неясности были, потому что они общались не с православной общиной, а с какой-то еретической христианской общиной. Но, тем не менее, само у них есть имя Иса, аят. Они у них есть, арабские эти имена. То есть, они вошли в их традицию из Евангелия. Это евангельская традиция. Иисус и Дева Мария у них почитаемы. Они их почитают как особо избранных каких-то. Их статус непонятен, то есть они их вроде почитают, но они все-таки в то же время не почитают их именно так, как Мухаммеда своего. Он считается у них великий пророк, новый пророк.

ГХ: Он считается печатью пророков, но остальные тоже почитаются пророками, извините уж, Бога ради, за вторжение, отец Георгий.

Б: Последний как бы перечеркивает все предыдущее! А раз последний пророк у них Мухаммед, все остальное, что было, считается неправильным. А вот он все теперь правильно растолковал. Нет Бога, кроме Аллаха, Мухаммед – Его пророк, и нужно все слушаться там и т. д. И всех, кто не покоряется, надо истреблять просто. Отсюда джихад – священная война. И потом они пошли, когда объединились все. Он Мекку назвал духовным центром. И Кааба – это черный камень, это камень Аллаха, то есть священный камень, которому поклонялись еще их предки. Это место поклонения Аллаху, главное место. И поэтому жрецы его поддержали, потому что там был жреческий основной храм. И там этот камень у них считался всегда почитаемым. И они поэтому признали, что, да, это все так. Тем более, что им было трудно сопротивляться тогда. У него было уже войско целое, все эти джигиты, которые там нападали на караваны уже к тому времени. Они к нему присоединились сразу, тем более, когда он только сказал, что все остальные, кто не почитает Аллаха, неверные. А Аллах у них был главное божество в их национальной религии. Это семитское такое. Как я говорил, Элогин – Господь, Аллах – это у арабов в переводе буквально “хозяин”. В принципе, это одно из имен Бога и в Библии, одно из имен того же Бога. Есть такое имя. Почему мы, например, говорим, что Аллах и Христос – это одно и то же для нас, для христиан. Они этого не признают. В этом как бы камень преткновения. Для них Христос – это всего лишь один из пророков. Я говорил, что главная формула: Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом? А у них это невозможно, то есть человек не может стать подобным Богу. Человек может унаследовать рай, максимум. Или ад. Если он соблюдает закон, то рай, а если нарушает закон, то ад. Вопрос, если он нарушил все-таки закон и покаялся, не рассматривается. Все, нарушил – все, значит, твоя судьба такая. Значит, все, ты навсегда теперь в аду, покаяться невозможно. У некоторых несвязуха: они приходят на исповедь, говорят: “Как бы мне снять грехи?” Я говорю: “Какие грехи? Как я тебе сниму? Ты чего? Ты нарушил, все, ты в аду теперь”. В этом есть корень зла, кстати, некий, потому что, получается, что он может в отчаяние впасть, и семь бед – один ответ. Есть тут в этой трактовке корень зла, опасность. Человек может уже стать преступником и считать, что на то воля Аллаха: “Я уже такой есть, ну, что теперь делать, меня уже не исправить, какой есть. Все равно в аду буду гореть. Что мне теперь? Что хочу, то и делаю.” Но есть еще момент уже новый у моджахедов: если неверных ты убьешь много, то с тебя снимутся грехи”.

Голос из паствы: Это они сами себя успокаивают?

Б: Да.

Голос из паствы: Еще один вопрос, такой вот. Вы начали свой разговор с того, что люди многие считают себя магами, колдунами и т. д., да? Но есть люди, допустим, которые занимаются излечением, скажем так, больных, тяжелобольных людей, при этом используя молитвы, используя иконы, используя святую воду и т. д. Ваше отношение ко всему этому?

Б: Мы говорим, что запрещено заниматься вот этой магией. Энергетика космическая якобы там, все прочее, якобы имеет силы. Слово “силы” в Библии означает “ангелы” в буквальном переводе, то есть силы, ангелы, благодать Божья. Это все называется часто в Библии “силы”, одним общим термином. Причем силы бывают светлые, бывают темные. И определить, какими владеет данный человек, очень трудно. Часто темные силы никогда не говорят, что они темные. Они наоборот обманывают человека и обольщают его. И, потом, ты же к нам пришел, не мы к тебе пришли. Человек наоборот зависит от этих сил. Они начинают его мучить, и он уже зависим от них. Так же и целитель этот: он вроде как к ним обращается за помощью, они ему помогают в чем-то, даже исцелить. Они могут что-то исцелить, но потом за это он будет расплачиваться. И тот человек, который исцелял, тоже будет нести определенное клеймо на себе. А если просто Божьи люди, то они реально Божьи люди, их сразу можно и определить. Есть такие, которые действительно святой жизни придерживаются, то есть живут. Не просто какие-то там силы у них, а они просто хотят помочь. То есть они просто молятся Богу, у них никаких претензий ни к кому нет, есть просто любовь к ближнему, реально. Они хотят просто помочь кому-то. Начинают часто такие люди своим родным помогать, просто молиться. Он видит, как страдает ребенок, внук, внучка, молится над ним, читает какие-то молитвы, святой водой окропляет. В общем, как может. Он исцеляется. Слухами земля полнится. Потом приходят еще какие-то знакомые: “Так и так, вот, у нас тоже такая проблема, помолись”. И он тоже идет по любви к этим ближним, помогает, то есть молится. И Бог исцеляет по его молитвам. А если он считает, что у него такие силы, это уже другая схема. “У меня такие силы, я в таком поколении… Я могу снять порчу, сглаз и все прочее” – вот это уже явно темные силы. Как правило, даже в магических кругах. Я общался с одним человеком из этих кругов. Он оттуда ушел в монашество, из тех кругов. И он мне рассказывал, что на самом деле порчу может снять только тот, кто ее навел. Это всего лишь обман, когда говорят, порчу сниму.

ГХ: Спасибо за то, что позволили посетить ваше собрание и за ваши ответы. Я их записала на диктофон. Могу я использовать эту запись?

Б.: Да. Только, не пишите потом, что иеговисты у нас - запрещенная секта. Они не запрещены, они официально зарегистрированы и ведут свою деятельность. Это чтобы недоразумений не было.

ГХ: Обещаю вам, что о них я даже не упомяну. Спасибо за интересный материал, отец Георгий.

Беседовала Галина Хизриева