RSS | PDA | Архив   Четверг 28 Март 2024 | 1433 х.
 

Мусульманское духовенство России: возможности и пути возрождения статуса группы элиты

09.04.2008 16:10

Ключевой проблемой российской уммы сегодня является проблема адекватности российской мусульманской элиты задачам, стоящим перед современностью. Сегодня региональные муфтии напрямую общаются с главами субъектов федерации, членами Федерального Собрания, крупными бизнесменами, иностранными дипломатами, парламентариями. На долю мухтасибов и районных имамов приходятся контакты с главами местных администраций, депутатами представительных органов, местными бизнесменами. Нельзя здесь не упомянуть юристов, чиновников, ученых, преподавателей.

Дамир МухетдиновЗа плечами всех этих людей зачастую не одно светское образование, ученая степень, многолетний опыт работы. Приходящие в мечеть верующие, особенно в городах, обычно являются специалистами с высшим образованием или студентами. Да и традиционная российская мусульманская деревня уходит в историю. Маленькие деревни вымирают, а в оставшихся больших селах или райцентрах все больше становится квалифицированных специалистов, людей с высшим образованием. На Нижегородчине, с ее традиционной тягой, прежде всего, к московской агломерации, эти процессы видны более явно. Но урбанизированный на три четверти Татарстан тоже здесь мало отличается. Достаточно пройти по коридорам казанских вузов, а затем проехаться вдоль сельской местности, чтобы понять, где сейчас находится татарская молодежь. Мы уже не говорим обо все более многочисленных мигрантах с Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии все чаще встречающихся на улицах российских городов. Какой же ответ дает на это мусульманское духовенство?

Вспоминая теорию элит Пьера Бурдье, отметим, что мусульманское духовенство в досоветский период представляло важнейшую группу элиты у татар, обладало культурным и символическим капиталом. 1 На современном этапе в Татарстане оно не входит в политическую элиту. Контроль над всеми культурным и символическим капиталом в современной России принадлежит преимущественно чиновничеству. За исключением мусульманских и буддийских республик оно открыто демонстрирует свою приверженность к Православию варианте в РПЦ МП. Здесь наиболее четким индикатором может служить трансляция Пасхальных торжеств 2006 г. из храма Христа Спасителя, когда Патриарх Алексий II подошел к президенту РФ В. В. Путину, а не наоборот. В последнее время регулярно обсуждается вопрос о введении основ Православия в общеобразовательной школе и священников в воинских частях. У российских мусульман все чаще возникает представление, что приверженцы Православия занимают все больше ключевых постов в российской элите, а мусульмане становятся аутсайдерами, обреченными на более низкий социальный статус. При этом, принимая подобный низкий статус, мусульмане фактически подстраиваются под образ жизни христианских соотечественников. Наиболее активно выражает протест против этого молодежь в лице ее достаточно образованной части. На Север-ном Кавказе такое сопротивление проявляется либо в вооруженных формах, либо путем организации общин, фактически живущих по законам шариата, в других регионах России — путем создания общественных организаций и системы параллельного конфессионального образования. В лучшем случае эти организации занимаются изучением иностранной мусульманской литературы, в худшем — служат поставщиками кадров для фундаменталистов типа ваххабитов и «хизб ут-тахрир».

Наиболее тревожным является то, что мусульманское духовенство оказалось не в состоянии противостоять антигосударственным тенденциям. Муфтии Северного Кавказа говорят о ненужности светского образования для себя и в стенах мусульманских вузов. Поэтому духовенство не в состоянии дать адекватный ответ радикальным агитаторам. Особенно это характерно для Серного Кавказа. Сотрудник МВД Дагестана Расул Гаспаров так характеризует эту ситуацию: «Сами представители Духовного управления мусульман Дагестана признают, что у них мало пропагандистов. А вот в подпольных структурах любого молодого человека могут сразу же “поставить на место”. Причем, все делается настолько просто. Говорят: “У тебя нет машины, а у такого-то соседа есть. Откуда у него деньги? От неправедных трудов”. Там много безработной молодежи. Обычно таких людей находят в мечетях. Там идет знакомство, обмен адресами. Каких-то открытых призывов в наших мечетях нет, как нет и открытой агитации. Еще один момент — человек, окончивший медресе или иное духовное учебное заведение, попадает в поле зрения экстремистов, которые могут “вылепить” из него боевика или террориста. Тогда и появляется такой вербовщик, который в беседе манипулирует темой “о пороках” общества, с которым нельзя не согласиться»

Иногда духовенство само берет на себя функции власти, что противоречит российскому законодательству. Ведущий московский специалист по Дагестану В. Бобровников уже в 1997 г. пришел к выводу, что в горном северо-западном Дагестане основной единицей организации общества стал джамаат (мусульманская община). В условиях распада советской плановой экономики произошел генезис «горных мусульманских общин, узурпировавших основные права и функции советских коллективных хозяйств. Попавшие в зависимость от них горные колхозы и совхозы постепенно сливаются с институтами джамаата. Сегодня мусульманская администрация большинства обследованных мною общин руководит не только религиозной, но и хозяйственной жизнью горцев. Джамаат следит за соблюдением единого севооборота, ремонтирует дороги, мосты и оросительные каналы на территории своего колхоза, собирает со своих членов штрафы и налог на содержание сторожей, охраняющих колхозные угодья от потравы соседями». При этом: «Главы администраций… не более как марионетки в руках сельских дибиров (имамов — Д. М.). Их роль обычно сводится к исполнению решений имама и сельского схода. Большинство абсолютно безвольны»В. Бобровников указывает, что в последующие годы эта тенденция только усиливается и распространяется на большие территории. Особенно опасна радикализация молодого поколения. Так, социолог З. Абдулагатов для Дагестана указывает: «Позиция молодежи увеличивает вероятность сделанного предположения: она усматривает больше положительного, чем старшее поколение, в политической деятельности исламского духовенства, во введении шариата в общественную жизнь, более, чем другие возрастные группы поддерживает возможность отказа государству в повиновении по конфессиональным причинам.

В крупных городах Татарстана и Башкортостана периодически раскрываются ячейки ваххабитов и «хизб ут-тахрир». Не прекратились и в 2000-е гг. и теракты, в том числе и в Татарстане. Наряду со взрывами в безлюдных местах (как кукморский теракт на магистральном газопроводе в 1999 г.) и взрывы в регионе Казани террористы перешли к акциям в центре городов. Так, 8 января 2005 года в городе Бугульма (нефтяной регион РТ) недалеко от здания местного отделения УФСБ и рабочего общежития был подорван газопровод низкого давления. Присяжные заседатели пришли к мнению об их виновности 5 мая 2006г. 12 мая 2006 г. Верховный суд Татарстана приговорил Равиль Гумарова к 13 годам лишения свободы, Тимура Ишмуратова — к 11 годам и 1 месяцу и Фаниса Шайхутдинова к 15 годам и 6 месяцам колонии строго режима. Особую опасность этот теракт представляет по причине своей безжалостности. Бугульма — небольшой город и отделение УФСБ состоит всего из нескольких человек. Большинство жертв должны были составить жители общежития, явно не принадлежащие к госслужащими или силовым структурам. Если на Северном Кавказе кровопролитие длится уже многие годы, и каждая из сторон апеллирует к своим жертвам, то в РТ ранее оппозиция не прибегала к вооруженной борьбе. Да и как указывалось выше, даже теракты проводились вне населенных пунктов. Поэтому вызывает крайнее сомнение тезис ДУМ РТ о стабилизации ситуации. После Кукморского взрыва, несмотря на, что террористы — прихожане «ваххабитской мечети» Кукмора не последовало никаких мер со стороны ДУМ РТ в отношении мухтасиба района Зиннура Мансурову и казыя Северо-западного региона Джалиль Фазлыеву. Более того, последний на III съезде ДУМ РТ в феврале этого года даже стал главным казыем республики, не обладая ни знанием арабского языка, ни профессиональным религиозным образованием. Приговоренные по кукморскому взрыву также были известны связями с ваххабитами Набережных Челнов и талибами, но никакая работа с ними тоже не велась ни казыем Юго-Восточного региона Наилем Сахибзяновым, ни мухтасибом Бугульминского района. Стоит отметить, что отсутствие высшего религиозного и профильного светского образования у казыев, мухтасибов и мударрисов привлекло к этому критическое внимание представителей органов госвласти, самого ДУМ РТ. Так, в справке о религиозных учебных заведений Республики Татарстан указывается, что наряду с другими религиозными профессиональными учебным заведениями рабочая группа комиссии, состоящая из представителей Совета по делам религий при КМ РТ, Управления Министерства юстиции РФ по РТ, Министерства образования РТ, Института истории АН РТ, ДУМ РТ, Казанской епархии РПЦ изучила деятельность Российского исламского университета 29 марта 2004 г. В справке указывается: «высокий статус РИУ пока еще снижается ввиду неукомплектованности высококвалифицированными кадрами, имеющими научные степени, и не соответствует требованиям и государственным стандартам, предъявляемым к высшим учебным заведениям… В ходе посещения РИУ рабочей группой комиссии было рекомендовано осуществить ряд мер по совершенствованию учебного процесса, по обеспечению учебными пособиями, привлечению известных теологов и светских ученых в т.ч. и из-за рубежа, имеющих ученые степени и адаптированный взгляд на развитие ислама в условиях светского государства»К сожалению, эти рекомендации во многом и сейчас не выполнены.

Низкий уровень образования руководства Духовных управлений, отсутствие у них предыдущего опыта работы в высших учебных заведениях не дает возможности выстроить грамотно учебный процесс, позаботиться о распределении выпускников. В итоге получается не только малое число выпускников вообще, но и работающих по специальности в частности. Особенно четко это видно на примере РИУ. Так в 2005 г. государство потратило на него 18 млн руб. и получило 7 выпускников. По некоторым данным только 2 из них работают имамами в татарских приходах, в небольших городах. Минимальная годовая цифра выпускников падала до 6 человек. Сумма затрат сравнима с расходами на ныне упраздненный ТГГИ, выпускавший в год сотни специалистов. Нам ничего неизвестно о направлении выпускников РИУ в те ключевые городские приходы, где идет фундаменталистская пропаганда или для работы с радикально настроенной молодежью. Если учесть, что с 1998 г. ректор медресе был председателем ДУМ РТ, и аппараты обоих центров во многом совпадали, то непонятна их кадровая политика. Ведь наряду с бедными сельскими приходами имеются и весьма обеспеченные городские приходы. В досоветский период и даже советский период высокий уровень религиозного образования был гарантией того, что бывший шакирд получит высокодоходный приход, а в досоветский период возглавит медресе. Сегодня в РТ целый ряд мухтасибов не обладают ни высшим светским гуманитарным, ни профессиональным религиозным образование, но продолжают занимать посты. Поэтому большинство и сегодняшних шакирдов РИУ не видят перспектив концентрации на повышение своего профессионального религиозного уровня и одновременно учатся в светских вузах. Как правило, выпускник идет работать по своей светской специальности, не связанной с мусульманской тематикой.

Изменившаяся ситуация с образовательным цензом и образом жизни активных мусульман требует решения. Но кто же займется этой проблематикой духовно-нравственного и догматического образования мусульман? Ведь единый религиозный образовательный, организационный и финансовый центр отсутствует. Если посмотреть на сегодняшнюю российскую умму, то важнейшими аспектами здесь являются наличие более чем 40 Духовных управлений (в отличие от единой эффективной структуры, подобной РПЦ МП), отсутствие самостоятельных источников финансирования и целостной мусульманской системы начального и профессионального религиозного образования. Все эти три аспекта находятся в тесной взаимосвязи. Наибольшие возможности для решения проблем имеет Татарстан. Республиканской системе профессионального религиозного образования уже скоро исполнится 15 лет.

Вопрос финансовой необеспеченности будущих имам-хатыбов стоит чрезвычайно остро. Уже ко второй половине XIX в. система натурального обеспечения мулл за счет гошера начала давать сбои. На селе имамы для поддержания религиозной инфраструктуры и достойного уровня жизни все чаще начинали заниматься коммерцией и другого рода деятельностью. Поэтому в медресе «Хусаиния» по сути существовало два отделения: религиозное и научное. Обучение в медресе «Хусаиния» составляло 14 лет и делилось на 4 разряда: начальное «ибтидаия», включавшее в себя 3 класса; среднее «рушдия» — 4 класса; подготовительное к высшему «игдадия» — 4 класса; высшее «галия» — 3 класса. При том преподавание светских дисциплин занимало большую часть на обоих отделениях, начиная с разряда «игдадия». Стоит отметить, что душеприказчики Ахмедбая Хусиновам вошели с ходатайством в Государственную думу и Министерство народного просвещения, чтобы медресе «Хусаиния», подобно частному университету А. Л. Шанявского в Москве, имело бы полную самостоятельность и управлялось попечительским и педагогическим советами, а не находилось бы в ведении ОМДС. Особо отмечалось, что университет А. Л. Шанявского и «Хусаиния» имеют одинаковые уставы. В попечительский совет медресе традиционно входили все три казыя ОМДС, а в педагогический совет великий алим и муфтий ЦДУМ в 1921–1936 гг. Риза Фахретдин. Некоторое время он был ректором «Хусаинии»В народном университете А. Л. Ша-нявского существовало три отделения (факультета): общественно-юридических, наук историко-философское и естественно-историческоеНужно отметить, что в медресе преподавали алимы Риза Фахретдин, Муса Биги, Тахир Ильяси, Габдулла Шнаси, учились — Джихангир Абзгильдин (ректор уфимской «Усма-нии» и секретарь «Голямалар Шурасы» при ЦДУМ) Габдулла Шнаси, Закир КадыриМожет ли сегодня хотя бы одно российское мусульманское учебное заведение похвастаться хотя бы одним педагогом или выпускником такого уровня? Поэтому, когда некоторые современные муфтии и имамы противятся превращению РИУ в полноценный мусульманский университет, поневоле задаешься вопросом: кто из них себя считает более выдающимся алимом, чем Риза Фахртедин?

Для Нижегородчины исторически более актуален опыт казанской «Мухаммадии», где традиционно учились уроженцы нашего края. Среди них имам Ярмарочной мечети, затем казый ЦДУМ Габдулла Сулеймани, имам Московской Соборной мечети Ахметзян Мустафин, исполнявший некоторое время обязанности муфтия ЦДУМ и многие другие алимы и мударрисы. «Мухаммадию» не зря называли «татарским университетом», и этим традициям мы стремимся следовать.

Вопрос о создании адекватной современности мусульманской элиты становится все более острым. Это не первая наша статья на данную тему. 12 Особую остроту ситуации придал конфликт вокруг РИУ. Во многом поэтому данный четвертый (специальный) выпуск альманаха посвящен проблемам мусульманского профессионального образования. В нем, в частности, представлены статьи ректоров двух исламских университетов России: Московского исламского университета (Марат Муртазин)13 и Российского исламского университета (Ильдус Загидуллин)Глубоко не случайно, что они оба получили высшее гуманитарное образование в стенах двух старейших университетов страны: Санкт-Петербургского и Казанского. Опыт высшего светского образования приходит на помощь образованию религиозному, которое не может самостоятельно выйти на уровень высшей школы. В апреле 2006 г. Совет муфтиев России распространил проект «Концепции развития исламского образования в России», разработанный по согласованию с Управлением внутренней политики Администрации Президента РФ. Автором концепции является Марат Муртазин, заместитель Председателя Совета муфтиев России, Председатель Совета по исламскому образованию, ректор Московского исламского университета и Московского исламского института. Эта концепция и подготавливаемая концепция Исламского образовательного комплекса во главе с Российским исламским университетом в Казани включают варианты светского высшего образования с исламским компонентом. Этот этап обеспечивается исламскими университетами. В соответствии с концепцией развития исламского образования в России цель этого этапа: «подготовка специалистов широкого профиля по специальностям исламская теология, философия, история, педагогика и т.п., одновременно обладающих необходимым уровнем религиозных знаний»

Действительно в современном мусульманском мире наука ушла из стен медресе в стены университетов. В статье проректора Московского исламского университета Гульфии Юнысовны Хабибуллиной указывается, что «в арабских и некоторых странах Ближнего и Среднего Востока, в Индонезии и других странах, где распространен ислам, религиозное образование является составной частью системы общего образования»Первым начал эту традицию Хусаин Фаизханов, который предпочел преподавание в Санкт-Петербургском университете месту имама и мударриса. Возьмем, например, татарскую историографию. Ее первые классики Шигабедин Марджани, Риза Фахретдин, Мурад Рамзи-Мекки, Хасан-Гата Габаши были имамами и мударрисами. В начале прошлого века выдающиеся историки Газиз Губайдуллин, Ахмад-Заки Валиди, Джамал Валиди, Габдельбарри Баттал уже не были имамами, но преподавали в медресе. В советское время история мусульман находилась под запретом или подвергалась чудовищным искажениям. Но в постсоветский период историей мусульман занялись вполне светские историки. Сегодня имамы должны учиться у них, чтобы самим стать профессионалами в этой сфере.

Духовное управление мусульман Нижегородской области в течение последних лет неоднократно заявляло о необходимости пересмотра подходов мусульман к вопросу религиозного исламского образования. В этих заявлениях мы исходили как из теоретических предпосылок, заложенных величайшими российскими улемами прошлого, так и из нашего практического опыта. В связи с ситуацией, сложившейся вокруг Российского исламского университета (РИУ) в Казани, вкратце повторим основные наши мысли.

О необходимости введения в исламские учебные заведения светских дисциплин говорили еще такие алимы, как Ш. Марджани и Х. Фаизханов; они же разработали целую программу по внедрению светского компонента образования в работу медресе. Выдающиеся алимы Ш. Марджани, Х. Фаизханов, М. Бигиев, Р. Фахретдин убеждали своих современников в том, что отсталость мусульман базируется на их системе образования, лишенной малейших элементов прогресса — т.е. светских дисциплин. Не случайно Хусаина Фаизханова, формально светского ученого, называли «дамелла» — «великий мулла». Он, получив религиозное образование у образованнейшего человека того времени среди татар Ш. Марджани, отличался от окружающего «муллинства» именно своей грамотностью, заложенной в контактах со светскими учеными Казани и Санкт-Петербурга. Вместе с тем, если это было необходимо, он исполнял обязанности имама. В 1860-е г. Фаизханов пер-вым из татар пришел к мысли о необходимости перенесения европейских светских методов образования на российско-мусульманскую почву при сохранении мусульманских основ образования и образа жизни шакирдов. В их совместном с Марджани проекте предусматривалось искоренение таклида (следование догмам), открытие дверей иджтихада, изъятие схоластических книг из программы обучения, введение светских дисциплин, включая историю, русский и европейские языки. При этом именно Фаизханов делал упор на подготовке национальной светской и религиозной элиты Нового времени. Эту модель во многом использовали затем джадиды.

Система исламского образования в России сегодня находится в стагнации. Подавляющее большинство исламских учебных заведений работают «впустую», и эффект от их деятельности близок к нулевому. Вуз — сложнейшая и уникальная система преподавания, которая может быть создана только на основе соответствующей базы; преподавательский состав вуза состоит из специалистов, имеющих ученые степени в области светских наук или богословия, но здесь не нужно забывать о том, что мусульманские богословы сегодня не обладают дипломами о соответствующем образовании; вуз обязан иметь государственную лицензию и пройти аккредитацию. Это было известно предыдущему руководству РИУ, но позаботилось ли оно о своевременной переаккредитации РИУ в соответствии с требованиями законодательства и подтянуло ли уровень РИУ до действительно вузовского уровня? В прошлом году РИУ закончило 8 выпускников. Но количество не обозначает качество. За все годы существования РИУ на российском информационном пространстве так и не появилось ни одного выдающегося исламского публициста, журналиста, переводчика из числа выпускников университета. Мы не говорим уже об улемах и мударрисах. Здесь стоит вспомнить пример медресе «Мухаммадия», которое называли «татарским университетом». Слава, которую создавали его выпускники, до сих пор не померкла в любом научном издании, посвященном татарской культуре, истории и богословию. Они были истинной элитой, даже не занимая формальных постов. И это неудивительно, ведь уровень университета по всему миру определяется по уровню его выпускников.

РИУ дает студенту на начальных курсах такую же учебную программу, как и медресе, в то время как разрыв между ними, разница в их статусе должна существовать. За 4–5 лет невозможно постичь все тонкости исламского знания, а современный имам должен быть еще и грамотным в области светских дисциплин, а также и в совершенстве владеть несколькими языками. Только такой наставник, проповедник и преподаватель сможет увлечь за собой людей, только высокообразованный религиозный деятель востребован сегодня обществом; если же в исламском учебном заведении не преподаются светские дисциплины в необходимом объеме, это значит, что его выпускники не смогут работать имамами и проповедниками в современном обществе.

Сегодня на должность ректора РИУ пришел грамотный, интеллигентный, образованный историк И. Загидуллин, область интересов которого лежит в истории российских мусульман. Его концепция образования в РИУ основана на концепции джадидов и современных тенденциях мусульманского образования, Конечно написать концепцию намного проще, чем воплотить ее на практике. Прежнему руководству не удалось подготовить конкурентоспособных выпускников за 8 лет. Новый ректор возглавляет РИУ менее 2 месяцев (на момент выхода альманаха в свет). Но без хорошей идеи нельзя вообще ничего создать. Мусульмане в лице своих муфтиев, алимов и мударрисов должны занять свое место в региональной и общефедеральной элите. У нас на Нижегородчине, председатель ДУМНО Умар-хазрат Идрисов уже не первый год занимает место в десятке основных политических фигур региона. Значит, даже в преимущественно русской области признается элитарное место, символический и культурный капитал мусульманского духовенства. А муфтий ДУМ РТ и ректор РИУ в 1998–2006 гг. Гусман-хазрат Исхаков ни разу не входил даже в число 50 основных региональных политиков. Поэтому целью реформы РИУ должно быть и создание таких условий, когда его руководство и выпускники вновь войдут в элиту сердца татарской нации — Казани.

 

Д.В. Мухетдинов Ректор Нижегородского исламского института им. Х. Фаизханова

 

Опубликовано в Научном ежеквартальном альманахе
«Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты», № 2 (4), 2006.

 

09.04.2008

 

Ссылки по теме:

Мусульманская умма России в межконфессиональном диалоге

Поддержка имамов и общин со стороны государства

Возвращая долги

14-01-08 Владимир Путин: Государство вернет долг религиозным организациям

Идеологические установки в мусульманском сообществе России

Дамир Мухетдинов VS Гейдар Джемаль: два взгляда на будущее мусульманского сообщества в России

А. Гришин: Мусульмане стали более социально и политически активной частью населения России

Вы можете поместить ссылку на этот материал в свой блог, скопировав код ниже:

Для блога/форума/сайта:

< Код для вставки

Просмотр


Прямая ссылка на материал:
<a href="http://www.islamrf.ru/news/analytics/point-of-view/2398/">ISLAMRF.RU: Мусульманское духовенство России: возможности и пути возрождения статуса группы элиты</a>