Совет улемов России — путь к единству

Межрелигиозному диалогу как диалогу между представителями различных религий и конфессий в наше время посвящается немало научно-практических конференций, книг и исследований. Подобные усилия современной интеллигенции вполне понятны и оправданны. И хотя в практической жизни еще возможны рецидивы средневекового ксенофобного прошлого, идея межрелигозного диалога сама по себе уже стала некой путеводной звездой в общемировом богословском дискурсе. На этом фоне инициативы поднять вопрос о внутриисламском диалоге выглядят весьма робкими и неуверенными. А между тем проблема единства мусульман, в т.ч. и в России, стоит очень остро. Практическим шагом на пути сближения российских мусульман могло бы стать воссоздание забытого ныне института Совета улемов.

Совет улемов России — путь к единству

Интенсивно развивающееся исламское сообщество России в течение 1990-х гг. было вынуждено решать в основном финансово-материальные и имущественные вопросы. Проблемы строительства или реставрации мечетей и медресе, их жизнедеятельности, зарплаты сотрудников и оплата коммунальных услуг — эти и подобные им вопросы находились в то время во главе угла, и ни одна из мусульманских общин/организаций не могла выйти из «заколдованного круга» отсутствия или нехватки сводных финансовых средств. Если сравнивать состояние мусульманской уммы с православной общиной, то совершенно очевидно, что подобные вопросы определяли положение православных в той же степени, если не были для них еще острее и болезненнее. Однако с конца 1990-х гг. наблюдается резкое изменение в положении двух общин: православию начинает оказывать помощь государство, и с каждым годом она была все более значительной. Следовательно, качественно менялись и приоритеты развития православного сообщества: с каждым годом материальные и имущественные вопросы отступали на задний план, все больше и больше сменяясь вопросами идеологическими, вероучительными, глобальными. Результат не замедлил сказаться: сегодня Православная Церковь является одним из активных идеологов построения нового общества, пытаясь охватить своей деятельностью многие стороны жизни российского социума. В этих, отнюдь не равноправных, условиях мусульмане значительно уступают православным сразу по нескольким позициям; однако изначальная причина этого — недостаток финансирования — уже не может и не должна рассматриваться в качестве определяющей.

Главными причинами пассивной позиции мусульман по основным векторам развития общества на сегодняшний день должны считаться крайняя разобщенность и отсутствие адекватных институтов в умме. Так, многочисленные Духовные управления мусульман в своем развитии застыли в большинстве своем на уровне середины-конца 1990-х гг., несмотря на то, что основные вопросы финансирования и функционирования успешно решены благодаря бизнесменам мусульманского происхождения и отчасти помощи государства. Такие значительные объемы свободных финансовых средств в условиях, когда масштабное строительство или реставрация мечетей и медресе потеряли свою актуальность, теоретически дают возможность для резкого развития уммы, однако этого не происходит. Более того, все действия мусульман для обозначения своей позиции в новом складывающемся паритете религиозных общин и государства носят явно опаздывающий, «догоняющий» характер, в то время как православные работают «на упреждение» той или иной проблемы. Взаимоотношения Церкви с армией и флотом, школой и вузами, больницами и СМИ, государственными институтами и обществом в целом, хотим мы того или нет, определяет сам характер нашего государства, формально отделенного от религии, но фактически оказавшегося в плотном симбиозе с одной из «равноправных» конфессий. Реакция Духовных управлений мусульман на такие шаги своего «партнера по межрелигиозному диалогу» — не более чем истерика.

Могло ли быть иначе? Да, если бы мусульманские лидеры сохранили единство, однако на сегодняшний день его достижение представляется нереальным. Вариантов изменения ситуации в этом плане может быть два — революционный и эволюционный.

Первый вариант предполагает насильственное разрушение существующих структур — Духовных управлений мусульман и др. — и создание на их месте чего-то другого, то ли по образцу европейских мусульман, то ли по примеру Ирана. Недаром за такого рода действия ратуют приверженцы этих сразу двух, в принципе далеких друг от друга, идеологических направлений. Характерной чертой этих идейных проектов является их активная поддержка со стороны новообращенных мусульман: неофитам, как известно из социологии, всегда присущ революционный энтузиазм.

Второй вариант предполагает оставить существующие Духовные управления и другие структуры в том виде, в каком они есть; не «вместо них», но рядом с ними создать совершенно новую организацию, которая состояла бы в основном из принципиально честных, искренне верующих и религиозно образованных людей — Совет улемов России.

В принципе, назвать Совет улемов «совершенно новой» организацией было бы неверно: в истории России такой орган уже существовал однажды. В 1923 г. на II Всероссийском съезде мусульманского духовенства был избран Совет улемов (Голямалар Шурасы), большинство членов которого в 1930-х гг. было репрессировано. Российские улемы во главе с великим богословом и мыслителем, муфтием Ризауддином Фахретдином прекрасно понимали, что Новое время ставит качественно другие задачи перед российской уммой, которые должны быть решены в соответствии с исламскими требованиями: взаимоотношения с государством, реформа религиозного образования, права женщин и многие другие. Р.Фахретдин писал, что основным источником реформы права становилась иджма‘, которая, «если она не противоречит шариату, выражается в согласованном вынесении решений по реформам своего времени»; при этом наряду с мнениями улемов она учитывает «позиции глав благотворительных обществ, воинских командиров и глав других организаций, адвокатов и докторов, инженеров и торговцев, редакторов и писателей, рабочих». Таким образом, Шура должна действовать в соответствии с реалиями экономики и культуры и представлять собой союз всех классов и обществ: «Нации, которым приходится жить в мире, должны самостоятельно мыслить, и в соответствии с изменениями времени и прогрессом нужно двигаться, чтобы политические, экономические и общественные дела соответствовали потребностям времени; их нужно соответственно обновлять и строить».

Сегодня российские мусульмане вновь, как и сто лет тому назад, стоят перед задачами мусульманской юридической и богословской оценки произошедших за многие десятилетия изменений, вынесения фетв по наиболее важным проблемам современности. Нерешенность этой проблемы в досоветский период приводила к использованию правовых норм Османского Халифата, а в настоящее время — стран Персидского залива, Ирана и других государств, чье законодательство основано на Шариате. Российские улемы в начале прошлого века сумели доказать, что такие институты современного общества, как парламент, конституция, светское образование, избирательное право для женщин, банковская система, ничем не противоречат нормам шариата. Теперь российским мусульманам, особенно молодому поколению, в определенной степени настроенному на восприятие опыта чисто мусульманских государств, вновь необходимо объяснить соответствие российского права кораническим принципам и нормам.

Совет улемов России сегодня должен стать негосударственной, общественно-религиозной организацией, создаваемой для решения двух главных задач:

1. обсуждение, формулирование и распространение в мусульманских общинах фетв — решений по конкретным вопросам шариата (вопросы богослужебной практики, брачно-семейных и отношений и др.);

2. выработка рекомендаций, призванных регулировать вопросы взаимоотношений мусульманской уммы России и Российского государства и общества в целом.

Необходимость новых фетв сегодня очевидна. На повестку дня поставлены такие вопросы, как разрешенность употреблять в пищу продукты, содержащие ингредиенты с маркировкой «Е», или начало поста, если появление молодого месяца приходится на день позже календарного Рамадана, и т.д. Для ответов на них российским мусульманам недостаточно мнений европейских улемов (а из улемов традиционных мусульманских стран многие даже не предполагают наличия подобных проблем). Совет улемов мог бы дать соответствующие шариату ответы на вопросы о межрелигиозном диалоге, о параметрах отношения к немусульманской власти, о сути экстремизма, о концепции религиозного образования; выражать адекватную и своевременную реакцию на такие проблемы, как введение основ Православия в школе, нового Дня национального единства (оказавшимся на деле церковным праздником) и т.п. Наконец, члены Совета должны выносить свои экспертные оценки на ту или иную книгу, на заявления тех или иных деятелей, способных иногда взорвать ситуацию в обществе на «пустом месте», как это произошло недавно с совершенно неактуальными и достаточно вредными заявлениями о «крестах на российском гербе».

В состав Совета улемов должны войти мусульмане — граждане России, отвечающие определенным критериям, например, имеющие богословское образование, владеющие арабским языком и основами шариата в установленном объеме и т.д. Кроме того, в работе Совета улемов могли бы принимать участие и светские ученые, призванные содействовать решению вопросов небогословского характера.

Одной из возможных задач светских ученых в Совете улемов может стать подготовка Договора между Российским государством и мусульманской уммой России, по примеру Конкордатов между Католической Церковью и правительствами многих стран. Насущность такого Договора актуализируется вступлением России в Организацию Исламская Конференция (ОИК) в качестве наблюдателя (в том числе необходимостью для лидеров российских мусульман представлять интересы государства, в частности, на возможных сессиях ОИК и других мировых мусульманских форумах).

Совет улемов России — это тот проект, который может способствовать обретению российскими мусульманами долгожданного единства, противостоя как экстремистам, так и «чиновникам от религии», оппонируя и «вечным революционерам», и некоторым бездеятельным «муфтиям». При этом реализация этого проекта не потребует никаких радикальных шагов, но лишь деятельного участия религиозно грамотных и богобоязненных мусульман. Совет улемов — объективная потребность для всех мусульман нашей страны, призванная не навязывать им свое мнение, а разъяснять насущные вопросы и методы их разрешения.

Дамир Хайретдинов
кандидат исторических наук

Голосуй - или проиграешь!

Выборы муфтия Татарстана проходили по всем правилам предвыборных кампаний: остановки города были завешаны агитационными листовками, заинтересованная пресса активно продвигала того или иного кандидата, а один из кандидатов даже заказал фильм о своем служении во благо Ислама. Не обошлось и без интриги: незадолго до выборов свою кандидатуру на пост муфтия Республики Татарстан снял с предвыборной гонки имам мечети Кул Шариф Рамиль-хазрат Юнусов — один из двух основных претендентов на почетный престол, что по сути и предопределило исход выборов.

Конечно, всю эту предвыборную борьбу простой обыватель, далекий от религиозной жизни, мог и не заметить. Однако те, кто, пройдя кордоны милицейских постов, смог попасть на курултай, увидели нешуточный накал страстей, разжигаемых стороной, заведомо обреченной на проигрыш. Впрочем, то, что на съезде звучала критика в адрес действующего руководства ДУМ РТ, лишь придает демократический оттенок выборному процессу, что само по себе является большим достижением мусульман Татарстана.

Однако с точки зрения исламского богословия гораздо интереснее другое — сам институт выборов муфтия. До сих пор многие мусульмане искренне не понимают, как вообще возможна такая процедура и как она согласуется с нормами Шариата. А дело все в том, что муфтий — это человек, который выносит фетвы, т.е. богословские заключения по неизученным вопросам Ислама. Другими словами, муфтий — это не должность, а нечто вроде научной степени. Его уровня можно достичь лишь в результате серьезных научно-богословских изысканий, а не в результате какого-либо голосования, которое точно так же никогда не сделает доктором наук человека, может, и благородного, но не внесшего заметного вклада в науку. Из истории мы знаем, что муфтием может быть богослов вне зависимости от того, занимает он какой либо официальный пост или нет. Классический тому пример — имам Абу-Ханифа. Его познания в области исламского Шариата были столь глубоки, что по сей день они авторитетны для большинства суннитских мусульман. При этом Абу-Ханифа никогда не состоял на официальной службе — напротив, всегда бежал от нее, оставаясь всю жизнь торговцем шелковых одеяний.

Подобный парадокс с избранием муфтия стал возможен лишь благодаря терминологической ловушке, о существовании которой многие просто не догадываются, считает заместитель муфтия Татарстана Валиулла-хазрат Якупов. Суть ее в том, что слово «муфтий» пришло в русский язык транзитом через татарский. А в татарском им обозначается председатель Духовного Управления мусульман — и не более того. Муфтий же в арабском смысле этого слова, т.е. муфтий как человек, дающий фетвы, в татарском обозначается как «фетвяче» («фетватщик», «фетваслов»). Таким образом, во время голосования выбирают муфтия не в качестве выдающегося богослова, что было бы абсурдно, а в качестве председателя Духовного Управления мусульман, что вполне понятно.

Однако если выбранный муфтий — это всего лишь региональный лидер мусульман, то возникает другой вопрос: на каком основании он выбирается? Ведь веками исламская доктрина учила, что выбирается лишь верховный правитель мусульман (в российских условиях, если пользоваться нынешней терминологией, — всероссийский муфтий), а региональные лидеры (наместники) лишь назначаются им. По крайней мере, так было во времена праведных халифов, ставших таковыми именно в силу богоугодности их правления, при котором избрание (вместо назначения) местного лидера было просто немыслимым.

Впрочем, вновь избранный муфтий Татарстана Гусман-хазрат Исхаков, будучи сопредседателем Совета муфтиев России, отчетливо понимает указанное противоречие. Неслучайно в своем докладе он затронул вопрос о выборах единого, всероссийского муфтия, отметив, что «проблема единства мусульман России давно назрела», и призвав мусульманское сообщество России решать ее с учетом всех существующих аспектов. Однако другие региональные «муфтии» предпочитают замалчивать этот вопрос, извлекая немало личных выгод и дивидендов из сохранения своего статуса кво, хотя в последние годы богословско-организационной неразберихи все же были региональные лидеры мусульман, которые всегда оставались честными и с верующими, и с властями. Так, председатель ДУМ Нижегородской области Умар-хазрат Идрисов никогда не позволял именовать себя муфтием, дабы не вводить никого в заблуждение.

Присутствующий на курултае в качестве почетного гостя Председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль-хазрат Гайнутдин выразил всестороннюю поддержку своему вновь избранному сопредседателю.

Уже на следующий день после выборов все три бывших претендента на пост председателя ДУМ РТ: Гусман-хазрат Исхаков, Габдулла-хазрат Галиуллин и Рамиль-хазрат Юнусов приняли участие в открытии музея Ислама при мечети Кул Шариф. Стоя на церемонии друг рядом с другом плечом к плечу и воздав все вместе руки в общей молитве, они тем самым показали многим людям, не понимающим внутреннего мира мусульман, что, несмотря на имеющиеся расхождения, единство как таковое для нас превыше всего.

Рустам Батыр