Графика Анны Леон: сны и явь бедуинов

Её легкие силуэтные зарисовки арабской жизни — с молитвами и пальмами, чаепитием и блаженным ничегонеделанием, верблюдами и соколиной охотой — предельно условны. Сделаны они молниеносно. Так лаконично способен работать далеко не каждый рисовальщик. Марокканцам, когда они увидели графику Анны Леон, вспомнился Анри Матисс

Мир бедуинов — привычный Пророку Мухаммаду с детства — сначала позвал художницу Анну Леон во сне: загадочный человек в волшебном одеянии и тюрбане звал за собой… а потом оказалось, что этот сон вещий. Несколько лет спустя она прониклась образами «Алхимика» Паоло Коэльо, а ещё позже оказалась в Марокко. Затем была выставка «Быть бедуином — блаженство!» в марокканском Посольстве в Москве, встречи с арабами из разных стран, от Магриба до Палестины.

А сама она своими учителями в рисунке считает французского классика Жана — Огюста Доминика Энгра и армянского рисовальщика 20 века Рудольфа Хачатряна. Да, она подражала им в начале пути. А сейчас легко меняет манеру и стиль — в этом редкость её дарования. Неслучайно, что в каждом номере глянцевого журнала «Ислам» (Москва-Махачкала) появляются её иллюстрации — к рассказам из жизни Пророка Мухаммада, его жён и сподвижников.

Анна Леон — график, чутко и современно передающий красоту мусульманского стиля жизни. Впрочем, говорить так — упрощать реальность. Ведь у каждого из народов, принявшего Единобожие — неповторимая культура, свои цвета в одежде, ритмы в архитектуре, мелодии языка и пения, кулинария…

Причастность к исламскому миру Анна осознала не сразу. Родилась она в туркменском Чарджоу. Оказалось, что это древнеиранский город — название переводится как «четыре колодца». Но кто помнил об этом в советские времена? Из туркменской ССР её непоседливые родители перебрались в казахстанский Павлодар, где Анна окончила и художественную школу, и немецкий факультет местного университета. Там она впервые, сидя в  университетских кабинетах, услышала звуки азана — начиналась Перестройка, и в города Казахстана возвращался Ислам. Но кто из выросших в русских семьях думал об этом серьёзно?

В Павлодаре Анну больше интересовали немецкий язык и немецкие переселенцы, которых судьба занесла в казахские степи. Целый год она провела на стажировке в Германии. А потом сотрудничала с немецкой газетой в Москве. Кстати, отказалась от предложения остаться в Германии — слишком нетворческой, скучной показалась там жизнь…

А тот бедуин во сне звал её на Восток. И его призыв оказался, в конечном счёте, важнее. Хотя, в итоге, себя как художника она нашла на стыке между народами Востока и Запада — в концепции Диалога цивилизаций. И решила посвятить этому особые циклы работ — с рассказами о восточных культурах, в духе Востока, но на языке европейской графической традиции. Причём, диапазон приёмов решила не ограничивать — рисует она и в строго академической манере, и в стиле экспрессионизма, и совершенно условно, на грани абстрактного. Лишь бы было уместно!

Материалы, которыми пользуется Анна — уголь, сангина и пастель. Многие листы монохромны, а цветные — сдержанны. Формат — камерный, или, как говорили в старину, кабинетный. Она принципиально не хочет отходить от техник и форматов, которые ей органичны.

Первая её выставка была открыта в Тегеране, на международной женской конференции в 2004 году. Цикл сделанных углём портретов имама Хомейни «Экспрессия  аятоллы» показал, сколь многогранен этот человек — мистик и революционер, поэт и политик, проповедник и аскет. Иранцам так понравились эти работы, что они взяли их в Центр Хомейни для экспозиции и для передвижных выставок. «Всем мусульманам мира, в том числе и мне, важно вглядеться в имама иранского народа, — говорит Анна Леон, — он помог своей стране сбросить иго американского неоколониализма, вернул Ирану исламский вектор развития, научил молодёжь защищать Родину и веру отцов в условиях современности. И это актуально для всех».

Вторая выставка прошла в Краеведческом музее подмосковного Одинцово в 2005 году. Называлась она «Графика тихая».

Корреспондент местной газеты спрашивал:

— Почему Ваша графика — «тихая» в наш век скоростей и темпераментного, острого искусства?

— Самим вопросом Вы себе же отвечаете, — улыбается Анна, — Разве человеку именно в век скоростей и изобилия информации не нужно отдохновение? Тишина — это не пауза и не пустота. Это состояние, когда можно что—то рассмотреть, вдуматься, пережить. Наконец, только из внутренней тишины у зрителя рождается встречное творческое желание.

— То есть, Вы к чему-то зовете своим искусством?

— Конечно. Но это тайна — к чему именно. Умиротворенный и гармоничный, человек вдруг открывается для нового. Ученых созерцание хорошего искусства побуждает к открытиям, медикам дарит новые силы, спортсменам — сосредоточенность… невозможно предсказать, как с помощью созерцания заново открывается человеческое в человеке.         

Концепция следующей выставки, в декабре-январе 2006-2007 годов в музее-усадьбе Большие Вязёмы была определена тематикой этого музея. «Игрушки — всем возрастам!» — Анна нарисовала пастели, воскрешающие детский микромир старинной русской усадьбы: игрушки и животные, игры и первые занятия, будни и праздники.… Но помимо детских, были показаны и, так сказать, взрослые игрушки — путешествия в дальние страны. Они были даны циклами, над которыми художница работает постоянно: Арабы-бедуины, Иран, Тува, Индия.   

Вязёмская усадьба, которую навещал в детстве маленький Пушкин, получила статус подмосковного Пушкинского заповедника лишь в советское время. И не случайно, что на выставке было такое тематическое разнообразие — оно по сути пушкинское! Достоевский отмечал, говоря о Пушкине, «всемирную отзывчивость русской души». Он был, вслед за Державиным, открывателем «мусульманских мотивов» в русской поэзии. А его «Подражания Корану» и «Пророк» — до сих непревзойдённые по силе проникновения шедевры.

Анна Леон показывает свою графику о бедуинах на всех выставках. И её с любопытством и радостью принимают и дети, и искушённые мастера. Вот что написал, размышляя об этом, знаменитый каллиграф Владимир Александрович Попов, Заслуженный художник РФ, Народный художник и Заслуженный деятель искусств Республики Татарстан:

— Правда изобразительного искусства — не в рабском пересказывании деталей и разжевывании элементарных истин, а в нахождении скупых и выразительных приемов: декоративных пятен или мощных линий. Сначала они невольно притягивают внимание зрителя и уже затем заставляют — даже помимо его воли — подойти и осознать, что это такое.

Только творчески поработав и осознав изображение, зритель получает в награду дар — наслаждение от увиденного. Таковы графические листы художницы Анны Леон из её «бедуинской серии», ценность которых в недосказанности и мистичности.

 Совсем иные — её станковые карандашные и пастельные портреты и сюжетные листы. Они по-женски нежны, тонко технически и психологически проработаны и полны обаяния.

Особо примечательна способность Анны Леон вживаться в настроения культур разных народов: бедуинов Северной Африки и Аравии, кочевников Центра Азии тувинцев, мастеров чая и цигуна из Китая, аскетов Индии, русских странников и поэтов. Её искренней душе хочется понять и принять многообразие и многоцветие жизни — близкой и далёкой.

Джаннат Сергей Маркус