Последний муфтий империи: Мухаммад­Сафа Баязитов

В начале каждого столетия вспоминаются свершения века минувшего. И если в 2005–2006 годах мы вспоминали события и героев первой российской революции, то в этом году даже гламурные издания напоминают нам о Февральской и Октябрьской революциях 1917 года. Они стали временем резкого водораздела в российской истории, во многом определяющими и день сегодняшний. Глубоко символично, что уфимским муфтием в дни свержения имперского режима был уроженец Петербурга–Петрограда–Ленинграда, который в советские годы называли «городом трех революций».

Мухаммад­Сафа Баязитов был последним (шестым) и самым неудачным из всех муфтием Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), единственным смещенным с поста. Это было парадоксально, так как все — происхождение, образование, связи в верхах, личные способности — было за него. Но, как это часто бывает с детьми людей, проделавших в свое время сложный путь, Мухаммад­Сафа получил слишком многое слишком быстро и оказался неспособным выдержать свалившийся на его плечи груз ответственности. Его отец Гатаулла Баязитов (1846–1911) был выдающимся улемом, мударрисом и публицистом. Он прошел сложный путь из деревни под Касимовом через медресе в Касимове и медресе Мачкара в Заказанье. В 1871 году он получил приглашение из Петербурга, где возглавил 2­й мусульманский приход, фактически став его основателем. Позднее Гатаулла­хазрат стал военным ахуном Петербургского гарнизона, одновременно состоял переводчиком, лектором тюркских наречий и мусульманского права в Учебном отделе восточных языков Азиатского департамента при МИДе, преподавателем основ Ислама в разных учебных заведениях Петербурга, в том числе и в Пажеском корпусе. В Петербурге он изучает русский язык, общается со столичной интеллигенцией. Ахун Гатаулла был вхож в высшие круги имперской администрации, лично знаком с председателем Совета министров П. А. Столыпиным. Гатаулла­хазрат никогда не был слишком радикален, но четко поддерживал планы создания автономного Духовного собрания, выработанные на совещании «Голяма жэмгыяте» при ОМДС в апреле 1905 года. Созданная им в сентябре 1905 года первая татарская газета «Нур» весьма четко поддерживала линию либеральной мусульманской фракции.

Конфликт отцов и детей родился не сегодня. И идеи отца и сына Баязитовых явно расходились. Мухаммад­Сафа родился уже в Санкт­Петербурге. Современники, даже русские, подчеркивали его прекрасное владение русским языком. Он был первым из муфтиев, в совершенстве владевшим языком великой Империи и великой культуры. При этом безошибочно чувствуется петербургский бюрократический стиль, отличающийся одновременно верноподданностью и изяществом.

Мухаммад­Сафа воспринял обаяние Российской империи и ее великолепной столицы, знакомое нам по стихотворениям Анны Ахматовой и Осипа Мандельштама. Действительно, что в мусульманских регионах могло сравниться с величием залов Зимнего дворца и императорского Мариинского театра? Петербург начала прошлого века представлял собой, пожалуй, самое совершенное выражение имперской столицы, где роскошь нарядов и балов не исключала бурный расцвет талантов и свершений. В мемуарах семьи Баязитова рассказывается о любви его и его супруги к походам в театры, где находился весь цвет имперской элиты во главе с их императорскими величествами. Мухаммад­Сафа был с детства близок этому кругу, и, по всей вероятности, ему искренне верен. Ведь очень трудно понять, что столь милые люди могли оказаться хладнокровными палачами. По воспоминаниям Анны Вырубовой — ближайшего императрице Александре Федоровне человека, — император мог побледнеть, если в его присутствии пихнут ногой котенка, и тут же мог спокойно сказать: «Этих надо расстрелять». Александр Блок дал название тому будущему, которое ожидало петербургский высший свет, — «возмездие». Среди роскоши двора Мухаммад­Сафа вряд ли слышал, что часы имперской истории били двенадцатый час…

А пока будущее молодого человека складывалось замечательно. Он получил прекрасное образование в казанском медресе «Мухаммадия» и на факультете восточных языков Петербургского университета. В Казани он встретится с ректором «Мухаммадии» Га­лимджаном Баруди, намечен­
ным на пост муфтия на III Все­российском мусульманском съезде в Нижнем Новгороде в 1906 году. Но Баруди был в опале, да и пребывание Мухаммад­Сафы в Казани было весьма краткосрочным. Он получил представление о мусульманском вероучении, но явно не на уровне улема и мударриса, которых выпускала «Мухаммадия».

С 1911 года после смерти отца Мухаммад­Сафа становится имамом 2­го прихода в Петербурге, затем ахуном Петербурга и имамом Петербургского военного округа, одновременно преподавателем основ Ислама в военно­учебных заведениях, переводчиком МИД России. С 1911 года он становится редактором­издателем газеты «Нур», порядком потерявшей свою популярность. Молодого имама, ведущего светский образ жизни и с детства знакомого петербургской элите, начинают быстро «раскручивать». В чиновничьих кругах существует стойкое убеждение: простые мусульмане безусловно верны Богу, Царю и Отечеству. Движение российских мусульман за автономию воспринимается через призму панисламизма и пантюркизма, а стремление к равноправию и созданию конституционного государства приписывается влиянию кадетов. П. А. Столыпин и его преемники в министерстве искренне хотят видеть новых лояльных режиму мусульман. Старшее и среднее поколение, включая муфтия ОМДС М. Султанова, слишком замешано в реформаторских планах революционных дней 1905–1907 годов.

Фантастический шанс для популяризации возникает в дни 300­летия царствования дома Романовых, к которым было приурочено первое богослужение в еще строящейся Петербургской Соборной мечети. 21 февраля 1913 года Баязитов произносит речь «чистым русским языком»: «Порадуемся, что три века назад Всевышний вручил венценосным предкам нашего государя судьбу великой России. С тех пор возрастала и крепла наша Родина. Преисполненные вечной благодарности государю императору нашему и державным предкам его, мы и потомки наши пребудем в вечной любви и преданности престолу российскому и дорогому Отечеству нашему».

На следующий день ахун Мухаммад­Сафа возглавил группу российских мусульман и «имел счастье представляться государю императору для принесения поздравления по случаю 300­летия царствования дома Романовых».

Дальнейший путь наверх был короток и эффективен. В 1914 году Мухаммад­Сафа в Петербурге организовал и возглавил Всероссийский союз мусульман «Сырат аль­мустаким» («Прямой путь»), придерживавшийся, по мнению современников, «ультраконсервативных» и даже черносотенных позиций, а также связанный с Охранным отделением. С началом I Мировой войны 30 июля 1914 года Баязитов собрал на молебен в Соборной мечети 3 500 военнослужащих и раненых. Он должен был возглавить этот новый центр мусульман столицы, но после смерти Мухаммедъяра Султанова в 1915 году Мухаммад­Сафа Баязитов был назначен муфтием.

По одной из версий его семьи, он был близок к императрице Александре Федоровне — и это в период распутинщины! Но мусульманская элита отвергла его. В 1914 году члены мусульманской фракции Государственной думы, включая ее председателя Кутлуг­Мухаммеда Тевкелева, секретаря Ибниамина Ахтямова, видные национальные деятели, включая Гаяза Исхаки и Мусу Биги, оценили деятельность Мухаммад­Сафы Баязитова и его партии «Сырат уль­мустаким» следующим образом: «”Сырат мостакым” по своему духу и своей цели является истинной копией русской черносотенной партии... Мусульмане кроме вреда от него ничего для себя не увидят».

В результате, если ранее ОМДС рассматривалось национальными лидерами скорее как нейтральный орган, то после назначения Баязитова они ориентировались на создание светского общенационального органа, не связанного с Собранием. В 1916 году в Петрограде состоялось совещание, принявшее решение о создании бюро при мусульманской фракции. Фракция и бюро все более воспринимали себя единственными законными представителями мусульман России. Но власти целиком были на стороне молодого муфтия, и Баязитов в 1916 году получает орден Станислава II степени за организацию деятельности мусульманского духовенства на фронте и в тылу. Он обменивается телеграммами с председателем Совета министров Б. В. Штюрмером — верной креатурой императрицы и Распутина.

Сразу же после Февральской революции Мухаммад­Сафа Баязитов был смещен с поста муфтия лидерами мусульман Уфы по обвинению в доносительстве и находился под домашним арестом до второй половины марта. Попадает в тюрьму и Штюрмер. Победившая революция устраивает первую, пока бескровную чистку назначенцев старого режима.

После освобождения Мухаммад­Сафа Баязитов вернулся в родной город и стал имамом в мечети Петрограда. В годы советской власти он перебивался случайными заработками, но не покинул родину. В годы «большого террора» Мухаммад­Сафа был репрессирован, в годы «оттепели» реабилитирован посмертно. Он был единственным муфтием, попавшим в жернова машины репрессий.

По воспоминаниям родственников, бывший последний муфтий ОМДС в общении был совсем неплохим человеком. Но то же самое можно сказать и про последнего императора. Однако участь обоих была трагичной…

Царская ставка, верховному главнокомандующему, государю императору.

Ваше императорское величество. Сегодня мусульмане города Уфы и других местностей, собравшись на торжественное богослужение по случаю Рамазан­байрама, вместе со мной совершили молебствие о здравии и благоденствии вашего императорского величества и всей августейшей семьи. Я и моя паства дерзаем повергнуть к стопам вашего императорского величества чувства верноподданнической любви и преданности. Безгранично счастливые успехами наших доблестных войск под верховным водительством вашего императорского величества, возносим всевышнему Аллаху горячие молитвы о полном сокрушении дерзких врагов, во славу великой нераздельной России и державного ее повелителя, также на счастье многочисленных народностей ее, в том числе верных сынов вашего величества — в том числе верных сынов вашего величества — мусульман.

Вашего императорского величества верноподданный оренбургский муфтий Мухаммед Сафа Баязитов. 18 июля 1916 г.

***

Благодарю вас и всех мусульман, собравшихся на торжественное богослужение по случаю Рамазан­байрама, за молитвы и выражения верноподданнических чувств, высоко ценю доблесть многочисленных мусульман, сражающихся в рядах нашей храброй армии.

Николай

А. Хабутдинов, д. и. н., проф.

Статья опубликована в газете «МЕДИНА АЛЬ-ИСЛАМ», № 27 (март 2007 г.)