Эхо войны…

В нашей поликлинике посещаю врача невролога. Назовем ее Мариной. Что же в ней такое? Да, что-то знакомое, родное с детства. Русское имя. В фамилию и отчество не углублялась. Просто Марина. Милая молодая женщина, но до крайности знакомая по поведению. Так убеждаюсь: манеры истинной горянки из Северного Кавказа. А вдруг ошибка… Спрашиваю:

- Марина, кроме русского, на каком еще языке вы говорите?

- На английском, - коротко отвечает мне врач.

-А еще? – не успокаиваюсь я.

-На кабардинском.

-Уэ у адыге?- я задаю вопрос на чистом кабардинском языке.

-Ой, вы тоже кабардинка! – изумляется Марина. – Я в шоке! Как это, вы русская, но так точно говорите по-нашему?!

Мне показалось, что она чуть-чуть сдвинула плечи, как-то съежилась. Было и радостно и немного неловко. Радостно от того, что встретила родную душу, а неловко – из-за того, что увидела:  почему люди из малочисленного народа России, попадая к большому брату по имени Русь, меняются в чувстве достоинства за себя? А может и за свой малый народ? Почему?! Народ-то малочисленный, но с огромным достоинством в сохранении своей культуры. Зная с детства этих людей, проживающих на Северном Кавказе (кабардинцы, черкесы, карачаевцы, адыги), никогда, на протяжении семидесяти лет Советской власти, я не видела, чтобы они потеряли свою нравственность. У них нет домов престарелых, домов инвалидов, домов малюток, детских домов, интернатов, хосписов. В перечисленных учреждениях у них нет нужды.

Молодые проживают совместно в одном доме с родителями. Не   умещаются – строят жилье в этом же дворе. В этом и заключается самая-самая нравственность. Жизнь проходит в доверии и совести. У этих народов есть девиз: «Нет совести – нет счастья». Понимайте это выражение как хотите, а кавказцы – долгожители.

К сожалению, в центральных газетах нет упоминаний о достижениях этих народов в сельском хозяйстве (животноводство, посевные), о легкой промышленности, о машиностроении. Только о круглогодичных домах отдыха в Приэльбрусье, Теберде и Домбае. Простите, это не реклама! В этих местах проживают люди добрейшей души. Вот об этом я расскажу подробней.

Это было в августе 42-го. Нас, детей-детдомовцев («дети врагов народа») разбудил гул фашистских самолетов. Воспитатели быстро подняли ребят и вывели во двор, где было вырыто бомбоубежище. Сидим, молчим, кто-то досыпает. Я не сплю. Стало светать: в небольшую щель увидела, как воспитатели с вещами уходят со двора. «Ура, мы свободны!» - пронеслось в наивной детской голове. Выходим из своего «укрытия» - группа шестилетних детей. Я командир. Решили, что пойдем к солдатам-красноармейцам. О них нам рассказывали: смелые, непобедимые, детей не обижают. Идем – пятеро бездомных малышей.  По дороге бомбят. Я остаюсь одна. Брожу по окраинам какого-то хутора. Женщины хотят меня взять к себе.  Я – нет. Мне нужны солдаты нашей армии. Есть счастье – давно знаю. Вижу, идут быстро-быстро два солдата. Через плечо шинель, в руках винтовка. Вот они, родные. Кричу: «Дяденьки, возьмите меня с собой!». Остановились, схватили меня за руки, бегут – я еле поспеваю. Фашистские самолеты так низко пролетают, и нам приходится падать на землю. Солдаты меня укрывают своими телами. Опять бежим, опять самолеты. Так пешком к вечеру дошли до аула. Навстречу идет девушка, несет ведра с водой на коромысле.  Солдаты к ней: «Возьмите девочку! Мы спешим, нужно успеть догнать свой полк». Деваться некуда, я неохотно побрела за девушкой. Сделав два шага, солдат остановился и крикнул: «Мы обязательно вернемся, я тебя заберу! Тут недалеко моя семья живет. Передайте, я – Карданов Адам, и мой друг-карачаевец Мурат. Скоро увидимся! Война кончится!»

И вот война закончилась через 3 года. Но солдаты не вернулись. Погибли, защищая Марухский перевал (Кавказские горы)

Так я стала пятым членом семьи горянки. Хозяйка Астежева  Аминат – инвалид 2-й группы, с ней трое несовершеннолетних детей. Хозяин репрессирован в 1937 году и числится без вести пропавшим. И я – пятая нахлебница.

«Пекла четыре лепешки, теперь буду печь пять», - говорила эта милая моя, давно усопшая, приемная мать Аминат. Трудные годы, трудно ей было со мной. Приходили люди удочерять меня. «Захочет – пусть идет, а против ее воли я никому ее не отдам», - отвечала Аминат. В ауле объясняла: «Не смейте ее обижать, она достаточно судьбой обижена».

Вот и росла в ауле, впитывала все их национальные устои. Научилась многому разумному, что помогло мне по жизни: в первую очередь, легко преодолевать трудности.

В данный момент не осталось в живых приемных братьев и сестры. Живы их дети, внуки. С ними по сей день общаюсь, а они меня считают самой лучшей в мире тетей. Роднятся с моими детьми и внуками.

Милые моему сердцу народы Карачаево-Черкессии! Живите в мире и радости. У вас единая вера по Всевышнего. Ваша нравственность, которая в вас крепко вросла, дает вам спокойствие и красоту. А красота, как говорят, спасет мир.

Будем помнить, что мирную жизнь нам дали простые воины – солдаты, независимо от национальности, в стране по имени Россия.

Рассказ М.Е. Станковской