В мечети — история

История существования мечети в России насчитывает несколько веков. За все эти годы мечети пережили очень многое: их запрещали, разрушали, закрывали. И наконец в 90-х гг. начался период возрождения...

Возрождение конца прошлого века

«Масджид — лаху тарих» (в мечети — история)… Статья под этим названием попалась мне в номере кувейтского журнала «аль­Араби» в первые перестроечные годы. В Казани тогда существовала всего одна официально открытая мечеть — аль­Марджани, где собирались тогда в основном старики. Они часто использовали копии молитв, написанные на кириллице. Когда я слушал их чтение, мне с трудом удавалось узнать арабские слова. В мечеть ходили звать на похороны и чтение молитв по усопшим, реже на чтение никаха и исем кушу (имянаречение). За погребальные обряды власти уже не наказывали, но за другое могли возникнуть большие неприятности. Изредка в мечети можно было увидеть молодежь, читавшую книги на арабском.

    Тогда нам казалось это нормальным. Но студенты из стран мусульманского Востока, учившиеся в еще недавно открытой для иностранцев Казани, говорили, что такой мечеть быть не должна. Тогда мы не знали истинной роли мечети ни для мусульманского мира, ни для наших предков. В «научной» литературе можно было в лучшем случае прочесть, что в мечетях собирались враги Советской власти, чтобы точить ножи и готовить обрезы для сторонников режима.

    Затем мечетей стало больше, и в них появилось что­то похожее на классы с доской и партами. И в них сразу стало больше не только стариков, но и молодежи. Люди стали изучать арабский язык и получили возможность покупать не только разношерстные переводы, но и сам текст Корана. На саудовских изданиях на английском и арабском было написано, что Коран — это дар короля Саудовской Аравии, но их продавали за 30 рублей — весьма большую по тем временам сумму. И люди покупали. И было их очень много. Потом начали передаваться властями десятки старых мечетей и строиться сотни новых. В годы, когда миллионы людей зачастую жили на грани голода, чудом находились стройматериалы, деньги, учебники, а главное люди, отдававшие делу возрождения религии Ислама всю свою энергию. Уже в начале следующего десятилетия многие мои ровесники, которые раньше не забывали попить­погулять, стали держать пост и читать намаз. Единицы это сделали для карьерного продвижения, стремясь прийти на пятничный молебен и занять место поближе к минбару, показать свою правоверность. Но пусть об их искренности судит Аллах. Для большинства же возращение к вере предков было осознанным актом, не принесшим им земных благ, но изменившим их внутренний мир.

Возрождение конца века восемнадцатого

    В истории России джадидисты, начиная с Исмаила Гаспринского, не случайно сравнивали мусульманскую общину­махаллю с мини­государством, сохраняющим основы исламской Веры и Закона. Поэтому разрушение и строительство мечетей, их размеры и местоположение всегда являлись важнейшим показателем статуса Ислама в государстве. Уничтожение Казанского ханства в 1552 году означало уничтожение мечетей и медресе в его былой столице, так же как и в столицах былых Астраханского и Сибирского ханств и их городах, превращенных в русские крепости. В городской панораме не должно было быть силуэтов минаретов. Но сельские мечети и городские молельные дома оставались. Ориентация на поголовное крещение мусульман Конторой Новокрещенских дел в 1740 —первой половине 1750­х годов привела к уничтожению городских мечетей (кроме приграничной Каргалы) и большинства сельских.

    Но и здесь государственные интересы были выше конфессиональных. Татары Сеитова посада (Каргалы) — торговой слободы близ Оренбурга — в 1745 году первыми получают права корпорации, включая свободу вероисповедания и освобождение от рекрутской повинности, при условии участия всех членов корпорации в торговле с мусульманским Востоком. Каргала получает права посада, и там создается Ратуша, то есть самоуправление. Муфтий ЦДУМ в 1921–1936 гг. Риза Фахретдин в книге «Ахмет бай» отмечал, что впервые после падения Казанского ханства «возрождалась официально признанная национально­религиозная жизнь татар». Авторитет Сеитова посада определялся и крупнейшей в Приуралье сетью мечетей и медресе. Первое медресе в Каргале возникло при Соборной мечети в 1746 году. С ростом слободы там возникли новые медресе при второй мечети (построена в 1760 году), при третьей (1773), при четвертой (1789), при пятой (1802).

    В 1767 году по прибытии в Казань Екатерина II услышала требование татар дать возможность построить в Татарской слободе две каменные мечети. Формально они имели на это право, но реально старые мечети были разрушены, а новых строить не давали. Екатерина II пошла на этот шаг, несмотря на сопротивление местного православного духовенства.

    В наказах и выступлениях мусульманских депутатов в Уложенной Комиссии 1767–1769 гг. также говорилось: «Не препятствовать отправлению их культа, постройке мечетей, открытию школ, устроить для мусульман специальные мусульманские суды по Шариату, разрешить иметь собственную администрацию и пользоваться в делопроизводстве татарским языком». Центром всего этого должна была стать мечеть, точнее сотни мечетей. До этого мусульманам приходилось ездить за десятки верст для совершения пятничного намаза, где наряду с хутбой­проповедью верующие молились за здравие династии Романовых. Некоторым радикалам такая постановка вопроса даже нравилась, и они утверждали, что в России как в немусульманском государстве не может быть ни хутбы, ни молитвы за правителей.

    Но в эпоху Екатерины II бал правили умеренные. Именно тогда возрождалось образование в мектебе и медресе, устанавливался характерный для татар мусульманский образ жизни. Мусульмане России внешне стали четко отличаться от своих соседей­немусульман. При этом они сохранили обычаи, которые и сегодня сохраняются татарами­ханафитами: это, к примеру, соблюдение обрядов третьего, седьмого и сорокового дня по усопшим и ряд других. На рубеже XVIII–XIX вв. улемы Казанской губернии получили высокий авторитет у всех сторон, начали возрождать мусульманские традиции былой столицы и в глазах государства. Это доминирование опиралось и на чисто материальную базу в лице крупнейшего комплекса мечетей Казани (Юнусовская, ныне —  аль­Марджани), Апанаевская, Галеевская, Иске Таш, Первая Пороховая, Голубая, Первая Бишбалтинская) и Заказанья (Ташкичу, Мачкара, Кышкар, Береске). Почти все они были известны и своими медресе.

Развитие века девятнадцатого

    Хуже обстояло дело в центре Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), открывшегося в 1788 году, — в Уфе. Двое первых муфтиев были связаны соответственно с мечетями Казани и Каргалы. Вначале Уфа не имела каменой мечети, но муфтий Габдессалям Габдрахимов (1825–1840) стал инициатором строительства зданий религиозного комплекса в Уфе (Первой соборной мечети, вакуфного дома и резиденции ОМДС). Первая соборная мечеть, построенная в 1830 году, находится в Уфе на ул. Тукаева, 52. При Габдессаляме Габдрахимове строится и Нижегородская ярмарочная мечеть. Таким образом, административный (Уфа) и экономический (Нижний Новгород) центры российских мусульман получают признанные государством мечети.

    Новый период роста мечетей связан с деятельностью муфтия Габдулвахида Сулейманова (1840–1862), корни которого идут с Нижегородчины. В крупнейших городах Волго­Уральского региона существовали должности военных ахунов, имамы были назначены в ряд основных военно­морских портов, на казенный счет содержались мечети при Казанском пороховом и Ижевском оружейном заводах. С 1850 года была создана должность главного ахуна башкирско­мещеряцкого войска в лице имама мечети Караван­Сарая в Оренбурге. Но уже во второй половине XIX века упраздняются должности военных имамов, а заводские, былые пограничные со Степью мечети и мечеть Караван­Сарая снимаются с бюджетного финансирования и передаются приходам.

Триумф и трагедия века двадцатого

    Мусульмане начала прошлого века сумели дать ответ вызовам индустриализации, когда многие прочили утрату веры рабочими в новых промышленных центрах и рабочих районах. Но без помощи государства умма оказывается даже более успешной. Буржуазия Казани разворачивает строительство мечетей как на окраинах Старо­Татарской Слободы (Султановская, Казаковская), так для рабочих русских заводов Ново­Татарской Сло­боды (Азимовская с медресе «Гаффария»). В Троицке шейхи­суфии ордена накшбандийа Ахмад Рахманкулов и Зайнулла Расули выстроили по сути новую мусульманскую инфраструктуру города, увеличив число мечетей с двух в 1846 году до семи в 1915 году. В начале прошлого века мусульманская буржуазия Уфы увеличила число городских мечетей с двух до шести. На деньги буржуазии строятся мечети во многих губернских городах России от Твери до Иркутска, где возникают мусульманские общины. Десятки приходов возникают на рудниках и заводах.

    Единственным случаем совмещения общественной активности самих мусульман в форме Всероссийской подписной кампании по сбору средств с влиянием внешнеполитического фактора в лице бухарского эмира стало строительство Соборной мечети в Санкт­Петербурге. Открытая в 1913 году, она должна была продемонстрировать новое европейское лицо толерантного российского государства. Однако в ряде регионов строительство мечетей и назначение мулл блокировалось администрацией, прежде всего  по инициативе местных архиереев Православной церкви.

    В 1927 году число приходов округа Центрального Духовного управления мусульман — преемника ОМДС — достигает 14 825. Это был исторический максимум. Число мечетей увеличивается в старых больших аулах (например, в нижегородском Сафаджае), они возникают в новых переселенческих поселках. Но к концу 1920­х годов больше 90 % мечетей было закрыто. К середине 1980­х в округе Духовного управления мусульман Европейской России и Сибири (ДУМЕС) их осталось только 142.

День сегодняшний

    Но история не дает победу безбожникам надолго. Сегодня в России около 5 000 мечетей. Они открываются почти постоянно, и, кажется, их число уже никого не удивляет. Большинство мечетей работает в связке с мектебе. Но уже давно все привыкли и к летним лагерям.

    Сейчас все более актуальной становится социальная деятельность духовенства. Этой осенью в России, под шумок разговоров о выборах, вновь поползли цены. На десятки процентов подорожали сахар и подсолнечное масло, молоко и хлеб. Пенсии и зарплаты бюджетников опять оказались позади. Понятно, что имамы не могут накормить одновременно тысячи страждущих, как это делали пророки Муса и Иса. Но все чаще адресная помощь малообеспеченным гражданам нашей Родины, прежде всего старикам и детям, является важнейшим показателем единства российской уммы, ее способности помочь людям в трудный час делом, а не только словами.

    Все чаще в мечетях собирается молодежь. И хотя ее образ жизни не столь сильно отличается от светских ровесников, но здоровое веселье намного лучше иступленных призывов фанатиков. В конце концов, российская умма состоит из представителей десятков народов, людей различных жизненных стандартов и образовательного уровня. И нет лучшего средства сплотить ее, чем держать двери мечети открытыми и приветствовать все добрые дела, которые совершаются во имя Бога.

Айдар Хабутдинов,

Казань