Проникновение мусульманской культуры Волжской Булгарии на российский северо-запад

Проникновение мусульманской культуры Волжской Булгарии на территорию современного российского северо-запада может быть датировано VIII–XII вв. Булгарские находки в регионе, синхронные со скандинавскими, в ряде случаев предшествуют славянским. По совокупности кладов можно проследить наиболее значимые для этого края торговые маршруты. Булгарские (позже джучидские) монеты и клады – довольно обыденная находка на Волго-Балтийском пути; их находили на каждом из его этапов, в т.ч. в Новгороде Великом (здесь, помимо прочих, найдены древнейшие булгарские монеты правителя Волжской Булгарии Алмуша) и на Зап. Двине, а также по северным рекам. В странах Балтийского региона и Скандинавии также довольно часты находки кладов булгарских монет и подражаний арабским монетам VIII-XII вв. (включая т.н. «безмонетный период» XI-XII вв.); более всего булгарских и «вероятных булгарских» находок обнаружено на о. Готланд и о. Бьёркё (Швеция). Особое внимание обращает на себя целый «клад монет Волжской Булгарии» IX-X вв., найденный в Дании. В связи с этим интересно, что один из скандинавских конунгов, воспитанный в Восточной Европе, прозывался «Али из Гардарики».    

Об особых отношениях Новгорода Великого с Булгарией свидетельствует и соответствие денежно-весовых норм, тамг, совместная эксплуатация северных маршрутов, новгородский анклав в Булгарии (Казани) – Хлынов/Вятка, а также синхронность боевых действий против Суздаля и Москвы.  Денежно-весовая система Руси была ориентирована, преимущественно, на восток: термины «деньга», «алтын», «ногата», «аршин» и пр. – восточного происхождения. По всей видимости, для Х-ХII вв. можно говорить, как минимум, о широкой торговой экспансии Булгара.

Возможным рудиментом булгарского влияния может являться имя легендарного новгородского купца Садко (как, собственно, и др. имена из старинных русских сказов: Асан, Хасан, Булат и пр.). Концепция и структура сказа о Садко в целом соответствует ряду фольклорных произведений восточных народов (например, татаро-башкирской сказки «Зая-Туляк и Сысулу», бурят-монгольской «Гэсэр» и др.), что было подмечено российскими учеными императорской школы. Принципиальное отличие «Садко» видится лишь в мотивации действий главного героя: если у алтайских народов это герой-богатырь, устремившийся в подводное царство за девой, то новгородский сказ выводит главного героя из купеческой среды, наделяя его кроме любви к Родине еще и глубоким чувством товарищества. Предположительно, прототипом имени Садко было булгарско-арабское «Садык» («друг»).

Р.Набиев

Опубликовано в: Ислам в Санкт-Петербурге. Энциклопедический словарь. Вып. 3. – М. — Н.Новгород, 2009.