Ахмет Алибашич: культурно и духовно мы ближе к Западу

Босния вступает в новый этап своей истории: послевоенная эра закончилась, общины и мечети были восстановлены. Но куда же стремятся боснийские мусульмане в эти неспокойные времена? Шарлотта Вайдманн взяла интервью у Ахмета Алибашича, преподавателя факультета исламских наук в Сараево.

- В каком направлении смотрят мусульманские интеллектуалы вашего поколения?

- Мы не стараемся придерживаться того или иного направления, потому что мы были отрезаны от мусульманского мира в течение нескольких десятилетий, в ходе Югославской Империи и коммунистического периода мы научились быть самостоятельными. Мы разработали собственную систему образования и внедрили некоторые исламские подходы в процесс обучения. Мы были вынуждены полагаться на самих себя, мы привыкли к независимости, и мы плюралисты.

Преподаватели на этом факультете представлены из огромного количества университетов: Чикаго, Марокко, Египта, Сирии, Саудовской Аравии, Белграда, Загреба, Турции, Косова, Индии. Вы не найдете такого разнообразия в любом другом университете в мусульманском мире. У нас есть модернисты, традиционалисты и реформаторы.

- И в каком же направлении тогда двигаются модернисты, такие как вы?

- Боснийские модернисты больше похожи на мусульманских ученых, которые преподают в западных университетах, например Фазлур Рахман, Абдолкарим Соруш или Наср Хамид Абу Заид.

- Сараево можно сравнить с торговой точкой, где представлены все возможные ветви ислама. Вы только что завершили составлять библиографию всех работ, которые были переведены в Боснии. Кто платит за все это?

- Большая часть работы выполнена за счет спонсорских денег. Вы можете получить невероятное количество вещей абсолютно бесплатно здесь. Суфийские братства агитируют за своих шейхов, Саудовская Аравия, Кувейт, либералы, феминистки - все они платят за свои переводы. Посольство Ирана распространяет Хомейни, турки Саида Нурси и Фетхуллаха Гюлена. Выполняются еще и коммерческие переводы для небольших независимых издательств.

-Чем же тогда так привлекательна Босния? Ведь это совсем не Сирия, эта страна не имеет никакого стратегического значения?

- Возможно, у нашей страны и нет стратегического значения, но она очень символична. Сараево - это слово, которое резонирует в связи с трагедиями и боями, которые происходили здесь. Сараево было на слуху из-за новостей в течение четырех лет. Для религиозных лидеров очень важно продемонстрировать то, чего они добились в Сараево.

- Это в большей мере из-за опасности или из-за возможности?

-Я рассматриваю это как возможность, как вызов. Я не такой человек, чтобы паниковать. Конечно, существует опасность в том, что нас будут ассоциировать со всем мусульманским миром, но это лучше, чем быть изолированными и забытыми. До сих пор, мы справлялись очень хорошо. Ни одно международное движение, действительно, не имело здесь никакого успеха. Это объясняется довольно просто - потому что это не пустое пространство. Любой здесь сталкивается с мусульманской иерархией, которая не может быть просто осуждена, как что-то коррупционное или как часть правительства.

Это сообщество с традициями и с выборами. Рано или поздно все эти движения, которые перебираются сюда из других стран, должны признать, что основой остается исламское сообщество. Это может занять четыре или пять лет, но они поймут это, в конечном счете.

- Не все разделяют  подобный «расслабленный» взгляд на ситуацию. Есть радикальные группы, которые действуют, называют сообщество мусульман сообществом «неверующих», потому что оно призывает людей принять участие в светских выборах.

-Да, но, в этом отношении, худшее позади. Во время войны и в последующий период ислам в Боснии столкнулся с существенной опасностью. Известно, что салафиты были очень амбициозны в то время. Но, как я отметил выше, это критическая фаза уже позади.

- Сообщество контролирует 1400 имамов в Боснии и Герцеговине и 900 мусульманских учителей религии, которым платит за работу государство, должны быть подтверждены сообществом. Означает ли это, что сообщество поддерживает абсолютную религиозную монополию?

- Салафиты остаются проблемой, но мы также обеспокоены суфистами и шиитами. У нас существуют трудности с суфистами, если они слушают только своих шейхов и не принимают авторитет сообщества. Имам не имеет права превращать мечеть в частное помещение для своего братства. Именно поэтому несколько общин «оторвались».

Мечеть в Сараево, где размещена приемная главного муфтия, была долгое время под контролем суфийской группы, в течение многих лет Черич не мог войти в мечеть! Главный муфтий Сараево и другие были даже избиты там.

- Избиты? Кем?

- Суфистами. Отмечу, что существуют и другие мечети, которые вышли из под контроля сообщества по разным причинам. В западной Боснии, сообщество отказывается принять смещение старого имама. Вот уже несколько лет верующие там отказываются признать нового имама, который был назначен на место старого. Мы не можем просто позвонить в полицию и попросить сместить старого имама. Все, что мы можем сделать, это ждать пока он заболеет или умрет.

Сообщество имеет мало общего с такими компаниями, как Coca Cola, например. Однако некоторые люди ожидают, что для решения внутренних проблем, в сообществе будут прибегать к таким же жестким мерам, как в бизнес-корпорациях. Но мы предпочитаем просто подождать, чтобы с течением времени решить эту проблему. Сообщество обязано мирно сосуществовать с теми, кому оно не мило.

- Как относятся к ваххабизму на вашем факультете?

- Многие люди не понимают, что любой декан этого факультета, даже модернист, обязан признать диплом из Саудовской Аравии, если он отвечает формальным критериям. Подобно тому, как это было в коммунистические времена. Так что, если ваххабит приходит к нам с дипломом, который соответствует нормам нашего факультета с точки зрения предметов и объема курса обучения, то он имеет право на труд в Боснии. Это и есть исламский плюрализм.

- Иран так же присутствует в Боснии. Почему?

- Это, в первую очередь, из-за шиизма. Это очень эмоциональная тема, наполненная историями о многих жертвах; боснийцы имеют слабость к этому. В основном, потому что мы сильно пострадали сами, и мы настроены на борьбу с несправедливостью. Какое-то время назад, несколько интеллектуалов приняли иранскую позицию в отношении конфликта в Сирии, а теперь они пытаются отстраниться от этого. Вообще, я вижу здесь больше политического, чем религиозного влияния.

Политически, Иран находится слишком далеко. Мы принадлежим к Западу, культурно и ментально. Это также подтверждено следующей статистикой: из сотен тысяч боснийских беженцев за рубежом очень мало людей осталось в Малайзии, Турции и других мусульманских странах. В конечном итоге, большинство предпочло уехать в Америку, Австралию или Германию. Даже боснийские салафиты предпочли бы работать в Вене, чем в Саудовской Аравии.

Qantara.de

Перевод: Л.Петрукович