О писцовой книге татарских поместных земель Алатырского уезда 1624–1626 годов

Издательский дом «Медина» готовит к выпуску книгу: «Писцовая книга татарским поместным землям Алатырского уезда 1624–1626 годов». Предлагаем Вашему вниманию введение из книги.

Годом основания Алатыря принято считать 1552-й. В качестве исторического подтверждения используется грамота митрополита нижегородского и алатырского Исайи от 16 февраля 1703 г. на построение в Алатыре каменной соборной церкви Иоанна Предтечи: «Как его государево шествие было под Казань, построен город Алатырь и соборная церковь, да предел Иоанна Предтечи»[1]. Действительно, многочисленные факты подтверждают основание Алатыря в период царствования Ивана IV. Однако в духовном завещании царя, которое он начал писать ещё в 1564 г. и где говорит о строительстве городов, Алатырь не упоминается[2].

Побывавший в 1764 г. в Алатыре с сенатской комиссией подполковник А.М. Свечин писал, что Иван IV поставил город при возвращении после неудачного похода на Казань зимой 1549/50 г.[3] Не следует списывать со счетов булгарскую версию. В настоящее время в обвалах земли на алаторском венце находят остатки керамики, имеющие явно булгарское происхождение. Средневековый историк Утемиш Хаджи в своем сочинении показывает Алатырь наряду с Мукши и городом Болгар в числе земель, находившихся под властью шейбанида хана Хаджи Мухаммеда, правившего в первой половине XV века[4].

В летописи же говорится: «И учал государь мыслити з братом своим со князем Владимиром Андреевичем и з боляры и с всеми воеводами, как итти х Казани и на которые места; и приговорил итти государь надвое, вмещениа для людем, а самому государю итти на Володимер и на Муром, а воевод отпустити на Резань и на Мещеру, а сходитца на Поле за Алатарем»[5]. Здесь Алатырь упоминается в числе городов; и дата «1552 год», как первое письменное упоминание, остается основной.

Город возник как пограничная крепость, закреплявшая за Московией завоеванные территории. Поставленная на стыке двух рек, Суры и Алатыря, крепость придавала городу в продолжение последующих 150 лет стратегическое значение. Город должен был прежде всего предотвращать контакты непокорных и неоднократно восстававших народов бывшего Казанского ханства с Крымом и ногаями. Следовательно, он становился опорным пунктом для сторожевой и станичной службы, местом расположения войск. Иван IV не раз посылал ногайцам грамоты с «гневным словом», в которых требовал прекратить «алаторскую войну»[6].

Река Алатырь дала свое имя засечной черте, основой которой являлся громадный труднопроходимый лес от Сарова до Алатыря. Её строительство мы относим к 1565–1566 гг. Возможно, с этим было связано назначение в Алатырь воеводой в 1565 г. Я.И. Кузьмина. В системе засечной черты наиболее опасным местом являлись засечные ворота, т.е. места пропуска населения сквозь черту, пересечения большой дороги. Известны Баевские, Ардатовские, Тургаковские, Тархановские, Кергутские, Лунгинские, Гуляевские и Пузские ворота[7].

В этот же период началась служилая колонизация территории междуречья Пьяны, Мени, Алатыря и Суры. Сюда посылались в основном дети служилых людей по отечеству. Они несли службу в соответствии с системой «годования», т.е. на определенный срок. Так появились деревни Рындино, Старое и Новое Тургаково, Наумовская Болеево тож, Шубин Усад, Ивановская, Ярыгино, Семеновская, Новый Усад, Иваш и др. Вспомним, что в своем завещании Иван IV, говоря об «Алаторе с волостми», писал, что «аз сажал детей боярских на диком поле»[8]. Кое-кто закрепился в уезде (Порецкий), часть вернулась в Арзамасский и другие уезды. Так было и с вышеназванными деревнями, которые в 80-е гг. XVI в. заселили служилые татары и мордовские мурзы. В частности, 10 мая 1587 г. алатырец Дмитрий Аристов отмежевал идибердеевским мурзам Пецаю мурзе Маметову с «товарыщи» (7 чел.) пустошь арзамасцев Федора и Григория Рындиных 400 четв. в поле. На месте старой возникла новая деревня Рындино. На межевании присутствовали мурзы д. Старой Тургаковы, которая в свою очередь возникла на поместных землях детей боярских Т. Мишукова, М. Тоболина, А. Сарыкова и С. Фаладьина. Князь Баюш Разгильдеев с его деревней Княжой появился после 1587 г.[9]

Видимо, большинство татарских деревень Алатырского уезда также возникли на рубеже XVI–XVII вв. в процессе колонизации края. При описании поместий служилых татар в писцовой книге Д. Пушечникова и А. Костяева часто упоминаются имена бывших помещиков – русских дворян. Для многих татарских деревень указано, что служилые татары являются переселенцами («приходцы») из Кадомского и Темниковского уездов или их потомками. Чтобы количественно оценить процесс переселения служилых татар на земли вновь образованных уездов, приведем данные из Записной книги Полоцкого похода 1562/63 г. и военных сметных списков 1630/31 и 1661–1663 гг. Численность татар служивших по городам Темников, Кадом, Алатырь, Арзамас, Саранск, Синбирск показаны в таблице ниже (см. табл. 1).

Таблица 1. Численность служилых татар (князей, мурз и татар)

 *В число мурз входили также и мордовские мурзы

Эти цифры наглядно показывают, как в течение 100 лет уменьшилось число служилых татар, например, Кадомского уезда с 825 человек до 101, и с другой стороны за счет тех же кадомских татар появляются служилые татары в новых уездах. В то же время с продвижением во 2-й половине XVII в. русской колонизации на юго-восток и строительством Саранской, Синбирской, Корсунской и др. засечных черт уменьшается численность татар в самом Алатырском уезде.

Служилые татары Алатырского уезда делились на мурз – потомков татарских князей и рядовых татар. Свои поместья в Алатырском уезде имели также знатные татары из соседнего Арзамасского уезда – это мурзы Чегодаевы и Мустофины. Наряду с татарами в категорию служилых людей уезда входила многочисленная группа мордовских мурз, представители этой группы являлись этнической мордвой[4]. Кроме рядовых татар и мурз в писцовой книге Д. Пушечникова и А. Костяева упоминаются два князя: князь Мамеш Мустофин и князь Баюш Разгильдеев. Князь Мамеш Мустофин назван арзамасским. Поскольку в конце книги сказано, что в Алатырском уезде проживает один мордовский князь, то этим мордовским князем должен быть Баюш Разгильдеев. Среди татарских мурз выделяются мурзы трех княжеских родов: князь Мангушевы, князь Салтагозины и князь Еналеевы.

В Алатырский уезд посылались писцы ещё во 2-й половине XVI в. В 1915 г. С. Веселовский обратил внимание на то, что в опубликованных актах Федотова-Чеховского упоминается описание Алатырского уезда Никитой Яхонтовым в 1573 г.[5] Почти столетие спустя А.В. Антонов и А.В. Маштафаров опубликовали оброчную грамоту от 6 января 1574 г. алатырских и арзамасских писцов Н.Г. Яхонтова и подьячего С. Дмитриева попу Воскресенского собора Федору и дьякону Феодосию на мельницу на р. Теше под Арзамасом[6].

Мы имеем лишь отрывочные сведения биографического характера первого писца. Никита Григорьевич Яхонтов, скорее всего, относился к служилой корпорации Арзамасского уезда. Исполнял важные поручения. В 1556–1557 гг. и 1562 г. был писцом Каргополя и Турчасова, в зимнем ливонском походе 1558 г. – головой в сторожевом полку, в 1567 г. – писец на Двине, 1573–1574 гг. – в Алатыре и Арзамасе, в 1574–1575 гг. проводил второе описание Арзамасского уезда, в 1575–1576 гг. – 1-й воевода в Курмыше. Его имя значится в синодике казненных Иваном IV[7].

Н. Яхонтов описывал в уезде уже имеющиеся земельные владения. Но работа его оказалась либо недостаточной, либо поток поместного испомещения был настолько велик, что в 1579/80 г. сюда вновь послали писца. В казне Алатырского Троицкого мужского монастыря хранилась «выпись с книг 88 (1579/80) году писца Григория Онучина» на мельницу по р. Бездне[8].

О(а)нучин Григорий Михайлов сын. Возможно, его служебная карьера и начиналась с писцового описания уезда, в котором находилось его собственное поместье. С начала строительства Уфы в 1586/87 гг. при воеводе М.А. Нагово он был головой, в 1590 г. возглавлял как голова Алатырь, 3 года находился в Козьмодемьянске, в 1597 г. – «в Цареве в Кокшайском городе», 1600 г. – в Касимове[9].

Этими не дошедшими до нас «алатырскими писцовыми книгами» пользовались ещё в годы Смуты[10].

Смутное время, быстрая смена правительств неблагоприятно отразились на земельных делах. Документы гибли в пожарах, земельные акты утрачивались, при самозванцах появлялась личная возможность незаконного приобретения поместий и вотчин[11].

Большую неразбериху создавали земельные пожалования разных правительств. При царе Дмитрии, в 1606 г., дикое поле в устье р. Лады было отдано на льготу крестьянину алатырцу Гришке Кореле (Кореленину), в 1608 г. Лжедмитрий II отдает эту землю (100 четв.) кн. И.М. Барятинскому, отстроившему здесь сельцо. А когда его отправили воеводой в Воронеж, грамотой В. Шуйского поместье передали «свияженину» Ф. Протасьеву, а при Владиславе (27 февраля – 15 марта 1611 г.) – служилому Г. Алябьеву. 3 июля 1611 г. к Гавриле Хохлову и Остафью Ружевскому от Владислава была послана грамота с требованием отдать поместье Ф. Протасьеву[12]. В итоге в 1613 г. подтверждение на алатырское поместье получил кн. И.М. Барятинский[13].

В конце 1612 г. по приговору ярославского правительства Трубецкого-Пожарского в Алатырь на воеводство прислали П.И. Бутурлина и С.Я. Беклемишева. К ним определили опытного дьяка И. Сукина, к мордовским делам приставили Енбарса (Бибарса) мурзу кн. Еналеева. Затем в помощь прислали Дмитрия Ивановича Гневаша Норова, поручив ему составление приправочных книг. Перед ними стояла задача за короткий срок навести порядок в земельных пожалованиях, и они с ней справились. Только с 27 февраля по 12 августа 1613 г. 64 чел. получили подтверждение на старые дачи («по прежней даче», «о сыску на старое ево помесе», «что им дано при царе Борисе», «велено, дозрив, отписать к Москве, что за отцом ево было в дачах помеся», «не велено у него помеся отнимать»), 42 чел. получили новые земли или делили старые, десятки документов получили служилые татары. Работа продолжалась в 1614–1615 г. при воеводах кн. П.И. Ахамашукове-Черкасском и П. Лачине, других.

В 1616–1617 гг. уезд описывают Г.И. Бобрищев-Пушкин, дьяк И. Шарапов и подьячий Е. Евсевьев, в 1620–1621 гг. – Н.Ф. Бутурлин, О.И. Секирин и подьячий В. Шишкин. Вереница писцов явилась проявлением разных сторон процесса. С одной стороны «взятые к исправлению земельных дел, после долгой смуты, новые писцы и межевщики, по своей неопытности, неизменно, а зачастую и недобросовестности, трудно уловимой при неустройстве государства, только запутывали своими действиями и без того запутанное состояние земельных дел <…> Посулы и взятки, небрежное отношение к своим обязанностям, канцелярские изощрения в сокрытии своих проступков, незнание дела и даже полная безграмотность становятся частыми явлениями в деле писцов»[14]. Вот примечательная запись: «Грамота [1620 г.] на Алатар по челобитью всей Алатарской мордвы велено писцом писать в правду»[15].

С другой стороны, уезд после Смуты превратился в район быстрой колонизации. Любая деревушка спустя год-другой насчитывала десятки дворов. Между тем продолжающая война с Польшей требовала много денег и усиленных наборов ратных людей, что в свою очередь вело к увеличению обложения имущества, усиленной раздаче поместий и стремлению правительства все знать и описать.

В 1624 г. в уезд посылаются писцы Дмитрий Юрьевич Пушечников и подьячий Афанасий Давыдов сын Костяев. Д.Ю. Пушечников, дворянин московский и голова, выборный по Вологде, затем по Верее, член государева двора в 1584–1605 гг. (в 1598 г. ключник Житного дворца). В 1601–1603 гг. – голова в Курске, тогда же был послан первым головой в Брянск «по черниговским вестям». Когда угроза нападения татар миновала, вернулся в Курск. В 1604 г. – воевода в Торжке. В период Смуты присягнул царю Дмитрию, Лжедмитрию II, затем перешел на сторону В. Шуйского. В декабре 1606 г. царь отправил под Калугу, куда направился И.И. Болотников, три полка. «У наряда», т.е. артиллерии, значится Д. Пушечников, за что он к денежному жалованью получил в 20 руб. В 1610–1611 гг. – воевода в Вятке. В 1614 г. царь послал Пушечникова со старцем Мисаилом увещевать казаков и уговорить их идти «на государеву службу» под Нижний Новгород. В 1616–1617 гг. воевода в Путивле. Упоминался в боярских книгах 1627 и 1629 гг., в 1631 г. – в списке лиц, пожалованных государем на праздник Святого Христова Воскресения «видеть очи государевы», в 1632 г. упоминается в числе лиц, которым было поручено доставить различные запасы под Смоленск[16].

А.Д. Костяев – каширянин, подьячий Разрядного приказа. В 1619 г. по посылке из Ярославля был в походе против литовцев и в этом походе «с литовскими людьми бился, убил на боях трех мужиков, а воеводу Ивана Бутурлина на бою отнял, да взял поручика Яна Турского, а другого взял черкашенина». В 1633 г. пожалован в дьяки, в 1637 г. его поместный оклад составлял 700 четей, а денежный за годы службы возрос с 15 до 70 руб. Дьяк Земского двора, в марте 1640 г. отправлен на Тулу в полки для обороны Украины от крымских татар[17].

Огромная территория уезда потребовала многолетнего труда писцов. В неё входила, если оперировать понятиями современного административного деления, юго-восточная часть Нижегородской области, восточная часть территории Республики Мордовия, западные области Чувашии и значительная часть северных территорий Ульяновской области. В течение трёх лет писцы составили по уезду четыре книги: первая посвящена поместьям и вотчинам русских владельцев (до сих пор не найдена); вторая – «татарским поместным землям», т.е. землям служилых татар и мордвы; третья – мордовским и буртасским землям; четвертая – их бортным ухожаям. Описание оставалось основой поземельного устройства вплоть до Генерального межевания[18].

Публикуемая писцовая книга является одной из четырех, подготовленных Д. Пушечниковым и А. Костяевым. Она находилась в фонде А.А. Гераклитова (1867–1933)[19]. Александр Александрович посвятил всю свою жизнь изучению истории Саратовского края, мордовского народа. Его имя стало известно благодаря фундаментальному труду, посвященному изучению филиграней[20]. После смерти архив ученого оказался рассредоточенным. Часть его в 1936 г. была передана в архив Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ныне архив Санкт-Петербургского института истории РАН). Здесь оказалась рукописная книга, получившая заголовок «Писцовая книга Алатырского уезда второй половины XVIII в.». На листе 1 стоял штамп библиотеки И.А. Шляпкина. Это был дар М.И. Мятлевой в 1890 г.

Сама копия была изготовлена в 1788 г. в Поместном приказе для посылки в Симбирскую межевую контору. Рукопись исполнена каллиграфической канцелярской скорописью XVIII в. и заверена канцеляристом Алексеем Устиновым. Книга в картонном переплете с номером в верхнем углу. По центру ярлык в форме сердца с надписью. В нижнем левом углу наклейка с надписью. Переплет подклеен мешковиной. Текст рукописи разделен на пронумерованные статьи. Эта нумерация, вероятно, выполнена в более позднее время, так как номера написаны со знаком «№». Каждая статья соответствует описанию поместий жителей отдельных деревень или наиболее крупных землевладельцев.

Материалы писцовой книги подготовлены к публикации в соответствии с «Правилами издания исторических документов в СССР» (М., 1990). Текст источника передан гражданским шрифтом с заменой исчезнувших букв, без сокращений и извлечений Еры (мягкий «ь» и твёрдый «ъ» знаки) и знаки препинания употреблены в соответствии с правилами современного правописания. При разбивке текста на абзацы учитывалось как деление, произведенное самими писцами, так и удобство для понимания. Границы обозначены через пагинацию. Утраченные и восстановленные места заключены в квадратные скобки. К встречающимся в документах датах по мировой эре в круглых скобках даны переводы на соответствующие даты нашей эры.

Публикация сопровождаются научно-справочным аппаратом. В именном указателе и указателе населенных пунктов ссылки даются на номера, под которыми следуют описания сел и деревень. В приложении дается переработанный в алфавитном порядке смотренный список служилых татар Алатырского уезда 1643 г. и там же содержатся биографии алатырских воевод, составленные В. Кочетковым.

Публикация текста писцовой книги служилых татар Д. Пушечникова и А. Костяева поможет исследователям глубже и всесторонне изучить социально-экономические процессы в Алатырском Присурье XVII в.

Введение подготовлено В. Кочетковым и М. Акчуриным.