Гали Чокрый: от леса к столице и обратно

Пути истинных суфиев поражают тем, что, пройдя дорогами огромного мусульманского мира, они возвращались на малую родину и отдавали все силы для духовного просветления и просвещения своих земляков. Им приходилось терпеть гонения и доносы, но они продолжали свое дело до последних дней жизни. Таким был Гали Чокрый (1826–1889) — суфий, прошедший путями Волго-Уральского региона, Средней Азии, Аравии (он три раза был в хадже). По возвращении на родину на пасеке рядом с родным аулом Иске Чокыр (ныне Старочукурово Татышлинского района Башкортостана) он проводил благочестивые занятия со своими учениками, причем духовное просвещение было доступно богатым и бедным, мужчинам и женщинам и даже детям. В этом году исполнилось 185 лет со дня рождения выдающегося подвижника религии Ислама.  

Гали Чокрый указывал, что его предки были вынуждены спуститься к тем, кто находится на самом низу социальной лестницы: «Мы из лесных башкир. У хлебороба сын хлебороб, у крестьянина — крестьянин... Организовав медресе, ... сам отремонтировал его здание и после мучительных трудов, обучая детей из деревни в своем доме, а из рода — в медресе, выполняя одновременно и духовные обязанности, сделался самым многострадальным человеком среди башкир племени Ирэкте». Всегда филигранно точный, Ризаэтдин Фахретдин в «Асаре» так показывает сложность повседневной жизни Гали-хазрата: «Из-за того, что от прихожан и местного населения не было содействия, медресе построил собственными силами, всю жизнь занимался преподаванием. Дрова на зиму для мечети и свечи тоже заготавливал сам, ввел обычай читать все пять намазов в мечети. Услышав в первый раз азан, призывающий на полуденный намаз, народ махалли (башкиры), мужчины и женщины, и стар и млад, начли шуметь на улице: «Ба!.. Что творит этот мулла, кричит с минарета в будний день».

Родословную свою Чокрый начинал от Майки-бия, соратника Чингиз-хана. Ирэктинцы считаются потомками рода кара-табын племени табын. Последние генетические исследования (в том числе ДНК потомков Чокрыя) показывают монголоидный характер табынцев и вероятное расселение в прошлом на Алтае и в бассейне Верхнего Енисея. По данным «Башкирской энциклопедии», предположительно происхождение термина «ирэкте» связано со службой их казанскому хану и означает «несущий службу в крепости». Может, поэтому столь высоко Чокрый оценивает великие центры мусульманской цивилизации Волго-Уральского региона — Булгар и Казань.

Сам Чокрый учился в ряде медресе Бирска, Белебея, Мензелинска (Уфимская губерния). Некоторое время он был учеником шейха братства накшбандийа-муджаддидийа — Мухаммад-Мурада аль-Бадахшани. О нем известно лишь то, что в противоположность большинству шейхов этого направления из Средней Азии он практиковал «громкий» зикр (коллективные радения). Эта практика была не по душе Чокрыю, и в 1849 году он отправился учиться в медресе шейха Мухаммад-Хариса аль-Истерлибашы (Тукаева, ум. в 1870 г.), находившееся в ауле Стерлибаш близ Стерлитамака (Уфимская губерния). Ее основатель Нигматулла ал-Истерлибашы получил иджазу — свидетельство от шейха Нийазкули ат-Туркмани в Бухаре. Там практиковали внутреннее сосредоточение и тихий зикр.

Около 1852 года Чокрый возвращается в родную деревню, где сменяет своего отца на посту имама и мударриса и будет относительно надолго покидать ее только на время хаджа.

Знаменит Чокрый стал одами, в которых восхвалял улемов и шейхов братства накшбандийа Волго-Уральского региона. Его двухтомный труд «Алам аль-хади» («Знаки праведника»), первая часть которого была издана в Казани под названием «Шам ад-дийа» («Свеча») в 1883 году, содержит хвалебные стихи о многих из них. Это Валид б. Мухаммад ал-Амин ал-Каргали, Хабибулла ал-Ури, Джафар б. Абди ал-Булгари, Габдуллах ал-Мачкарави, Гали ат-Тунтари, вышеуказанный Нигматулла ал-Истерлибашы. Чокрый также выделяет муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания Салимгирея Тевкелева (муфтий в 1865–1884 гг.) как «руку и крыло» — то есть защитника мусульман. Предвосхищая джадидов, Чокрый пишет, что великий татарский богослов и историк Шигабетдин Марджани(1818–1889) «направил нас на истинный путь».

В стихотворении «Мадх-и Казан» («Ода Казани». — Казань, 1889) Чокрый восхваляет мусульманскую общину Казани в целом, улемов — за их вклад в образование, предпринимателей — за материальную поддержку мусульманской культуры и образования. Казань того времени предстает как процветающая духовная наследница древнего Булгара, уничтоженного якобы Тамерланом. Автор называет современный регион Казани Булгаром, как и большинство улемов той эпохи (заметное исключение здесь составляют Шигабетдин Марджани и Хусаин Фаизханов).

Приведем здесь слова Чокрыя:

«В благословенном городе Казани

Очень много благородных людей,

Много почтенных и знатных,

И богатые много строят

Умные люди (Казани) занимаются торговлей,

Ученые — преподаванием,

Работающие — своим промыслом,

Способные занимаются разными делами».

Чокрый продолжает создавать «золотую легенду» о Булгаре-Казани:

«От могущественного города Булгара,

Того, что является районом России,

Центром является Казань

Со всеми имеющимися здесь мнениями и искусствами.

И из города Казани

Все науки идут в окрестности.

Такие предметы, как Коран,

Распространяются из Казани».

В этом весь Чокрый: для него главное — отдать, а не взять. Поэтому:

«Со многими разумными людьми (лабибляр),

Со многими образованными людьми (адипляр),

Со многими врачами

Показывает себя (Казань) всей стране...

Все, кто строит Булгар,

понимают, что это истинная империя» (так в оригинале. — А. Х.).

Замечательно также «Хадж-наме» Чокрыя — отчет о паломничестве в Мекку (1873). Здесь приводится высокая оценка Российского государства. В отношении общественного строя жизни и развития оно оценивается более благоприятно, чем страны «Дар уль-Ислам». Чокрый рассматривает себя как российского гражданина, при этом мусульманина — подданного империи. «Хадж-наме» отражает восхищение автора при встрече с результатами технического прогресса в России (железная дорога, пароход, железнодорожные мосты, освещение улиц, телеграф) и уважение к эффективной работе русской администрации, особенно по сравнению с администрацией Оттоманской империи. Но Чокрый восхищается именно мостом, построенным над Иделью-Волгой, и что для него выше: вечная Идель или недавно построенный мост?

Да, европейские технологии замечательны, но эти поезда и пароходы в Российской и Оттоманской империях несут Чокрыя не в Петербург или в западные столицы, а в хадж для исполнения его долга истинного мусульманина. Проплыв по Чулману (Каме) на пароходе из Сарапула, в Набережных Челнах он сходит на берег, чтобы попрощаться с семьей Мавлави-хазрата из аула Шигай (крупного центра мусульманского образования). В Стамбуле Чокрый утверждает, что науку тариката (суфизма) он постиг в юности от шейхов Булгара. В течение месяца в Стамбуле он возвращается к тем суфийским урокам сердца, которые получал от шейхов Булгара в течение тридцати лет. Чокрый верен основам ханафитского мазхаба — правовой школы башкир и татар. Он признает, что в Хиджазе и Египте народ относится к шафиитскому мазхабу. Однако в дни хаджа, «поскольку ханафитский махзхаб в большинстве, то по причине преобладания ханафитов на земном шаре они, прибывая из многих стран, собираются и увеличиваются в числе». Сейчас в Издательском доме «Медина» готовится к изданию перевод «Хадж-наме» Чокрыя на русский язык.

Некоторые специалисты готовы вычеркнуть Чокрыя из генеральной линии развития мусульман Волго-Уральского региона, придав ему местечковый характер или подчеркнув его «отрешенность» от общероссийских мусульманских традиций. Но именно Чокрый создал «золотую легенду» о Казани как преемнице Булгара и обозначил современных ему мусульман Волго-Уральского региона в рамках общеимперских традиций. Не так важно, как называется империя, — главное, что в ней есть достойное место для мусульман и она контролирует евразийское пространство, стержнем которого является Волга, а священными центрами — Булгар и Казань. Шейх Гали Чокрый оказался удивительно актуален в нашем тысячелетии.

Айдар Хабутдинов, 

доктор исторических наук, профессор