RSSОднажды, во время хаджа
23.11.2009 17:52Хадж всегда для меня был загадкой. Наблюдая по телевизору ежегодные репортажи из Мекки в новостях, я с неподдельным интересом наблюдал за паломниками, одетыми в какие-то таинственные белые одежды. «Будто ангелы», - такое сравнение приходило мне на ум. Я никогда и не мечтал, что однажды окажусь в самом сердце Ислама, у священной Каабы. Но Всевышний распорядился по своему.
В 2006 году меня пригласили поехать в Саудовскую Аравию для совершения обрядов хаджа. Атмосферу в Мекке во время хаджа не передать, Надо побывать там, чтобы это понять. Миллионы паломников, совсем другая реальность, другое состояние. Я до сих пор не перестаю удивляться, как все слажено функционирует в Саудовской Аравии в эти священные дни. А какой внутренний настрой у паломников! Они сосредоточены и почти все время проводят в молитве.
Хотя, во время хаджа часто происходят нелепые и смешные истории. О нескольких курьезах, произошедших со мной в Мекке, я и хочу рассказать ниже. Да не воспримет читатель эти рассказы как насмешку над хаджем или паломниками. Обо всем происшедшем я стараюсь писать с добрым юмором. Ведь юмор – это неотъемлимая часть нашей жизни. Мы сами создаем его своими поступками и становимся участниками своих же комедий. Да и как же иначе, ведь такова жизнь!
Саудийские особенности потери багажа
В конце декабря 2006 года я вылетел из Москвы в Саудовскую Аравию в составе группы паломников. Перелет осуществлялся компанией "Royal Jordanian" с пересадкой в Иорданской столице.
По прилету в Аман я узнал, что меня и еще нескольких паломников сняли с дневного рейса в Джидду, по какой-то причине. Наш перекинули на вечерний рейс и во время ожидания предложили съездить в город. Услужливый работник аэропорта переписал мой багаж на вечерний перелет.
Ночью мы наконец-то прилетели в Саудовскую Аравию и тут оказалось, что моего рюкзака нет в отделении получения багажа. А в нем почти все мои вещи. Тучный араб в белоснежной галабии (арабская длинная мужская рубашка-халат), ответственный за багаж, стал его искать, проверять что-то по бумагам, но так ничего и не нашел. Наконец он сонно произнес: "Букра, иншаАлла" (араб. – завтра, если Бог даст), и оставил меня ни с чем. Но я не мог ждать до завтра, так как уже через несколько часов автобус должен был увезти меня в Мекку, за восемьдесят километров от Джидды. Вскоре мне подослали какого-то паренька, который выпроводил меня из терминала и пообещал мне найти мой багаж через час. Мы договорились встретиться с ним в условленном месте. Прошел час, два, три, но этот парень не появлялся. Видать тоже решил, что "букра, иншАалла". Еще через час я нашел офис, занимающийся пропажами багажа, где и оформил потерю, заполнив необходимые документы. "Букра, иншАалла", - пообещали мне. Так и уехал я на следующее утро в зимних сапогах в опаленную аравийским солнцем Мекку.
Уже в Мекке я стал опрашивать группу паломников из Москвы, прилетевшую в тот день первым рейсом. Но никто моего рюкзака не видел. Но прошло пару часов и в мою гостнинничную комнату вбежал мой друг Мухаммад с подозрительно знакомым рюкзаком на плечах.
- Твой? – с хитринкой в глазах спросил он.
Я не поверил своим глазам.
— Ты где его нашел??? Здесь? В Мекке?
Да. Представляешь, иду по улице в отель к одному знакомому из первой группы, смотрю, а твой рюкзак прямо на дороге валяется.
И это был правдой. Оказалось, что мой багаж не перекинули на другой рейс. Он прибыл с первой группой паломников и его погрузили вместе с остальными вещами в автобус до Мекки. Затем, по приезду, весь багаж выгрузили в одну кучу на дороге у отеля. Каждый взял свои вещи, а мой рюкзак не нашел своего хозяина. Так и пролежал он на дороге целую ночь и полдня никем не тронутый. Саудийские законы довольно строги к ворам, а во время хаджа полиция работает с удвоенной силой. Может быть это обстоятельство и спасло мои вещи. А может, это просто было одно из маленьких повседневных чудес, которые происходят во время хаджа почти каждый день.
Диалог с саудийской полицией или “Шалом из Израиля”
Саудовская Аравия очень специфическая страна. Получить визу обычному путешественнику туда крайне трудно. А не-мусульманину попасть в Мекку и Медину просто невозможно. Я читал, что однажды там даже был скандал, когда поймали одного не-мусульманина в Мекке во время хаджа. Как саудиты вычисляют кто мусульманин, а кто нет, я не знаю. Но даже дороги в Саудии есть для не мусульман, ведущие в обход Мекки и Медины. А уж про то, чтобы христианин попал в Мечеть Харам к Каабе во время хаджа – так это вообще из области фантастики. Хотя истории известны и такие примеры (так, известный британский путешественник и писатель Ричард Френсис Бёртон побывал на хадже в Мекке, выдавая себя за мусульманского паломника. Свои приключения он описал в книге “The Pilgrimage to Al-Medinah and Meccah” – “Паломничество в Аль-Медину и Мекку”). Тем не менее, это лишь единичные исключения из общей практики.
Итак, Мекка, Заповедная Мечеть – главная святыня ислама. Я стою недалеко от Каабы вместе с одним паломником из Ингушетии. Ждем других людей из нашей группы. Рядом с нами на парапет присели двое полицейских и стали дружелюбно нам улыбаться. Тут ингуша осенило: «А давай я полицейским про тебя сейчас расскажу, что ты ислам недавно принял, вот они обрадуются, может и сфотографироваться на фоне Каабы разрешат!» Не дожидаясь моего ответа, ингуш, не зная ни арабского, ни английского языков, обратился к полицейским и показал пальцем на себя:
- Муслим!
Потом указал на каждого из них и повторил то же самое: «муслим».
Затем указал на меня и произнес - «христиан».
Глаза полицейских округлились от удивления, и они стали подозрительно смотреть не меня. Я поспешил исправить моего товарища: - «La, la, ana muslim!» - (араб. - Нет, нет, я мусульманин).
Ингуш прервал меня и снова стал указывать на себя, окружающих людей, полицейских и произнес опять - «муслим». Затем снова указал не меня и повторил - «христиан».
Чувствуя, что ситуация накаляется, я снова попытался ее исправить. На ломаном арабском с английскими вкраплениями я начал объяснять им: «Нет, это было в прошлом, теперь я мусульманин!» Затем я повернулся к своему спутнику и попытался его угомонить: «Что ты делаешь, не шути так, не зная языка». Мой друг, задумавшись на пару секунд, нашелся: «Хорошо, я объясню им сейчас лучше». Затем он снова указал на себя и произнес: «Мекка». Указав на полицейских, он повторил то же самое - «Мекка». После этого, ткнув в меня пальцем, произнес: «Израиль». Тут уже полицейские вскочили со своих мест. Я стал извиняться и объяснять им, как мог, что это недоразумение, что я из России, что не имею никакого отношения к Израилю и никогда там не был. Полицейских удовлетворили мои объяснения, посмеявшись, они вернулись к своей работе. Отведя моего знакомого в сторону, я спросил его: «Ты что, совсем с ума сошел так шутить???? Какой христианин? Почему Израиль???». На что простой ингушский парень мне невозмутимо ответил: «Ну, а куда вы там свои паломничества на Пасху совершаете? В Израиль ведь?»
Что ж, так как я все еще жив, и нахожусь уже вне Саудии, можно сказать, что эта история закончилась благополучно. Да и саудийские полицейские попались разумные. Смогли понять мои объяснения на смеси английского и арабского. А попались бы другие, кто знает, где бы сейчас я объяснял свою “принадлежность” к Массаду, массонам и Стене плача...
“Хезболла – гуд?!”
Теплый зимний вечер в Саудовской Аравии не хотел заканчиваться. Переждав жару в прохладном интернет-кафе, продуваемом всеми ветрами мощных кондиционеров, я вышел в остывающую Мекку. На улице уже зажглись фонари, их свет после полутемного компьютерного зала ярко бил в глаза. Поморщившись, но, быстро привыкнув, я стал пробиваться сквозь стоящих по краям проезжей трассы пилигримов, желающих уехать из Азизии, одного из самых отдаленных от центра районов старого города. Высокие африканцы в длинных белых халатах, коренастые индонезийцы, в голубых длинных рубашках и свободных штанах, стройные арабы в разноцветных одеждах. Все эти паломники, переполнившие во время хаджа священную Мекку, стремились именно в это время поехать в центр города к «Хараму» – Заповедной мечети, чтобы успеть на магриб – вечернюю молитву. Постояв немного у магазина с электроникой, где шумела и набрасывалась на проезжающие мимо автомобили гудящая толпа, я понял, что это не самое лучшее место для того, чтобы поймать машину. Уйдя далеко вперед от всей этой народной массы, я довольно быстро нашел неплохую позицию на дороге, где на коротком участке трассы, прямо за большим мостом, несколько рядов машин сливались в один гудящий поток.
Из-за огромного количества паломников, приехавших для совершения обрядов хаджа в Мекку, этот старый город превратился в постоянно движущуюся массу, состоящую из людей, повозок и автомобилей. Городской общественный транспорт не вмещал в себя столько пассажиров, все такси были заказаны еще с утра, а частники, пытающиеся заработать на паломнической братии, забивали людьми не только салоны, но даже крыши и багажники своих транспортных средств. Вокруг все гудело, слепило фарами, и двигалось, двигалось... Постоянно, без остановок, несмотря на дневной зной или позднюю ночь. И лишь пять раз в день, во время обязательной молитвы, движение немножко стихало и вся Мекка преклоняла свои колени перед Всевышним.
В десяти шагах от меня, вынырнув из общего потока, остановился небольшой микроавтобус. Мужчина со своей женой вышел из машины, и попытался было захлопнуть дверь, как один из пассажиров, сидящих на крыше, резко спрыгнул вниз и проворно забрался внутрь салона. Еще один человек наверху попытался сделать подобные движения, но я его опередил. Открыв переднюю дверь, я громко спросил водителя: «Джумеза?», назвав ему район своего отеля. После утвердительного кивка, я пробрался внутрь и оказался в самом конце микроавтобуса у аварийной задней двери. Усевшись поудобнее, я стал смотреть в затемненное пленкой окно, пытаясь контролировать маршрут, чтобы не проехать мимо моей остановки.
Напротив сидели два молодых араба и изучающе смотрели на меня. Я улыбнулся им и тогда один из них спросил что-то по-арабски. Слова из его речи явно не входили в мой небольшой запас арабский слов.
Извините, я не говорю по-арабски, – старательно выговаривая арабские слова, сказал я. - Говорите по-английски?
Мое незнание арабского явно удивило попутчика. Он сразу же насторожился и потом недоверчиво спросил:
— Муслим?
— Да, муслим, - ответствовал я, да и как по-другому, ведь в Мекку въезд не мусульманам воспрещен, да еще и в священное время хаджа.
— Хаджи? - не унимался мой внезапный собеседник.
— Хаджи! - утвердительно кивнул я.
Странный хаджи, не говорящий по-арабски явно выглядел подозрительно для моего соседа, поэтому он решил продолжить свой допрос.
— What country you from? (Из какой ты страны?) - на плохом английском и явно напрягаясь, чтобы подобрать слова, спросил меня араб.
— Руссия!
— Чечения? - уточнил он.
— Нет, не Чечения, Россия, Москва!
Увидеть российского мусульманина не из Чечни было явно для него еще более удивительным, чем мое незнание арабского. Он попытался что-то представить в своем уме, немного напрягся, но потом протянул мне руку и дружелюбно улыбнулся.
— Хасан!
— Влад, - мы пожали друг другу руки.
– Мой друг Ахмед, - представил он мне своего друга. – Мы из Ливана! Ливан – друг России!
Ахмед тоже пожал мне руку, и ливанцы продолжили изучать мой внешний вид. Уставившись на мои коротко остриженные волосы, Ахмед провел рукой по своей свежеобритой голове и еще раз повторил:
Хаджи. - Потом вдруг улыбка спала с его лица, и он очень серьезно спросил меня:
— Israel bad? – Израиль плохой?
Я понял, что нужно отвечать сразу, и что этот вопрос очень серьезный для него (в это время шла война между Израилем и Ливаном). Поэтому без промедления ответил:
— Bad!
Он ударил себя кулаком в грудь и повторил еще раз – “Ливан”! - Потом вдруг спросил:
“Hezbollah good”? – «Хезболла» хорошая?
— Гуд!, - подтвердил я, имея ввиду тот факт, что правительство «Хезболлы» добивается независимости оккупированной израильтянами Палестины и помогает беженцам.
Америка – бэд! Джорж Бущ – бэд! – Америка плохая! Джордж буш – нехороший человек, – парень провел торцом ладони по горлу. – У моего брата есть «Калашников». Мой брат из «Хезболлы». Та-та-та-та-та!!! – Хасан изобразил, как его брат, очевидно принадлежащий армии партии «Хезболла», расправляется с израильской армией, американским президентом и всеми врагами палестинского народа.
Его товарищ одобрительно стал кивать головой. Хасан замолчал на несколько минут и мечтательно вперил свой взгляд в окно машины. Очевидно, в его голове проплывали образы легко одетых русских красавиц, мечтающих о ливанском принце и соблазнительно улыбающихся ему. Казалось, ради их защиты от мирового сионизма и американской армии, он готов был схватить автомат, выбежать на улицу и та-та-та-та-та...
“Хезболла гуд”! - как бы подтверждая мои догадки, вздохнул ливанец. – “Израиль - плохо!
Тут, видать, Хасан вспомнил про войну в Ираке:
Америка хочет уничтожить Ирак. Америка очень плохая! Буш убил Саддама!
Его друг снова поддакнул. Я удивился, насколько ливанцы были осведомлены в происходящем, так как узнал о казни Саддама Хусейна, произошедшей этим утром, только час назад из Интернета.
Хасан подумал еще о чем-то, а потом вдруг внезапно спросил:
— Саддам Хусейн – бэд?
Тут я немного напрягся. Для меня Саддам был не безупречным правителем, но уж очень натянуто предъявили ему обвинения в преступлениях против человечества. С одной стороны, Саддам был в эти дни символом борьбы с Америкой, но с другой, он был обвинен в убийствах большого количества мусульман-шиитов. А, как известно, именно шииты и составляют партию «Хезболлы».
– Я думаю, что Саддам не очень хороший и не очень плохой, – нашелся я. Чем дальше, тем все меньше мне нравился этот разговор. Немного поразмыслив над моим ответом, Хасан снова согласился.
Да, я хочу поехать в Россию. Россия очень большая! Ливан друг России, – мечтательно проговорил мой попутчик. Он снова уставился в окно. Мимо проносились ярко освещенные улицы Мекки, заполненные спешащими на молитву паломниками. С минаретов начал раздаваться азан – призыв на молитву.
— Салят. Магриб. (Вечерняя молитва – араб.) - сказал друг Хасана.
Как раз в этот момент мы повернули на улицу, где находился мой отель. Половина проезжей части была уже перекрыта готовящимися к молитве многочисленными паломниками, не спеша и деловито расстилающими свои коврики для совершения намаза прямо на остывающем асфальте. В эти дни мекканские мечети не вмещали в себе всех желающих помолиться. Люди занимали все прилежащие территории, включая и проезжую часть. Я громко стукнул по стене автомобиля, дав знак водителю остановиться.
Что же, было приятно познакомиться! – стал прощаться я с ливанцами.
И нам тоже было приятно! – в ответ улыбнулся Хасан. - Добро пожаловать в Ливан!
Shukran wa aleikum assalam! (Спасибо и мир вам! - араб.) – я захлопнул дверь машины и помахал рукой новым знакомым. Таксист утопил педаль газа и машина громко взвизгнув, умчалась дальше по направлению к Заповедной Мечети, унося с собой “воинов Хезболлы”.
Я остался на проезжей части и пристроился в ряд к пожилому паломнику из Малайзии, так как именно в этот момент начался магриб. Мой сосед любезно поделился со мной частью своего коврика. Имам неспешно нараспев повторял слова «Аль-Фатихи» и его голос, многократно усиленный акустической системой, красиво разливался по всему кварталу. Движение на улице остановилось и весь город, вся Саудовская Аравия, да и весь мусульманский мир одновременно погрузился в вечернюю молитву. Верующие произносили ее по всей земле на одном и том же языке, призывая Всевышнего вести их путем праведным. В Мекке наступала еще одна священная ночь.
Владислав Сохин
Мекка-Москва-Лиссабон
2007-2009
